Великий магистр
Шрифт:
На глазах выступили слёзы, скатились по щекам. Когда я в последний раз чувствовала влагу на глазах? Уже и не помню. Юля… Господи, что ты творишь, безумная! Мы же стоим на пороге точно такой же катастрофы. Наверно, потому дух Леледы и активизировался накануне этой угрозы…
Соскользнув по стене, я опустилась на корточки и достала из внутреннего кармана фотографию Карины, которую всегда носила с собой, у сердца. Её жизнь так хрупка, так уязвима. Тонкий стебелёк, к которому уже протянулась безжалостная рука, чтобы изломать его… Торопливо стерев пальцами
Бах! Информационный удар в спину, от которого по всем моим нервам, как по проводам, пробежало что-то электрическое, тело содрогнулось и выгнулось дугой. Там, за каменной кладкой, пульсировало и билось что-то очень сильное, живое. Меня будто опутали невидимые щупальца и притиснули к стене… Картинка: то ли сундук, то ли чёрный каменный саркофаг, а в нём… золотые жучки.
Я пришла в себя на полу, опираясь на локоть: что-то отбросило меня от стены. Туда тянулись нити паутины, вибрируя и звеня так, что дух захватило.
— Эй, сюда!
Я позвала рабочих и велела вскрыть вход в камеру.
Да, тот самый саркофаг, который я увидела… Гладко отшлифованный и изготовленный, по всей видимости, из цельного куска чёрного базальта. Кроме него, ничего в помещении не было.
— Поднять крышку!
Удивительной красоты ларец, великолепно сохранившийся, оказался на дне каменной ёмкости. Послышались «ахи» и «охи», к находке сразу потянулись загребущие, жадные до открытий руки историков…
— Стоп. — Мой голос прозвучал отрывисто и властно, и руки тут же виновато отдёрнулись.
Едва мои руки коснулись крышки…
Бах! Снова мучительная вспышка — как удар в лицо.
…Когда крылатые умирали, их жизненная сила не уходила, бесследно растворяясь в пространстве, а концентрировалась, принимая материальную форму. В ларце была собрана сила последних из них…
Золотые жуки, каждый размером с грецкий орех. Нет, золотыми они казались только на первый взгляд, а на самом деле… Золото ли это было? Или нечто живое?
— Невероятно, — послышался восхищённый шёпот.
Жук блестел на моей ладони, тёплый, словно живой. На лапках проступали крошечные щетинки, панцирь покрывала едва заметная ребристость.
— Почему невероятно? Раз мы видим это и держим в руках — значит, вероятно, — сказала я.
Как нам могли помочь эти жуки? Как сделать так, чтобы они «заработали»? Я щупала паутину, но она пока молчала. Ну ничего, ничего, ещё зазвучит… Надеюсь.
— Красота-то какая, — восхищались члены команды. — Удивительные безделушки!.. За них, наверно, можно было бы выложить не один миллион!..
— Это не просто безделушки, — сказала я. — И они бесценны. Так же, как бесценна душа.
Ну, неужели они совсем ничего не чувствовали? Как будто они — обычные люди, а не хищники, потомки крылатых. Неужели никто, кроме меня, не улавливал тепло, исходившее от жуков, не догадывался, что они — живые? Что с ними со всеми?
При пересчёте оказалось, что жуков было сто семьдесят шесть.
«СТО СЕМЬДЕСЯТ СЕМЬ достойных», — сразу застучало в висках. Леледа повторяла эту цифру, но я никак не могла взять в толк, что она означала… Близость разгадки дохнула мне в спину холодком. Но количество жуков — сто семьдесят шесть, стало быть, должен быть ещё один? Но где он? Или это — не то? Осечка?
Все вопросительно поглядывали на меня, стараясь понять, о чём я задумалась.
— Что-то не так, Госпожа? — спросил кто-то.
— Да сама пока не пойму, так или не так, — промычала я, кусая ноготь.
Нет, похоже, это именно то, о чём говорила Леледа. Я печёнкой чувствовала: это было оно. Сто семьдесят семь, но одного не хватает. Но почему «достойных»? Почему, скажем, не жуков? Кто такие достойные? Может, она имела в виду тех, чью жизненную силу эти жуки хранили? Одни вопросы. Паутина, ну почему ты молчишь?..
Жуки были самой ценной находкой, обнаруженной нами в Цитадели — ну, если не считать информацию, которая открылась мне в её стенах. Но как я должна была распорядиться тем и другим? Пойти к Юле и заявить: так и так, много тысяч лет назад наши предшественники развязали страшную войну и уничтожили сами себя, и мы сейчас стоим на пороге того же самого? Ах да, я же совсем забыла: ведь теперь я персона нон грата на территории «Авроры»! И вообще, у меня было такое чувство, будто рассудок её президента был не совсем в порядке… Вместо живой души, которую я чувствовала в ней когда-то, теперь был какой-то холодный бесформенный комок, изуродованный шрамами, морщинистый и неприятный.
Дальнейшее обследование Цитадели окончательно утвердило меня в убеждении, что здесь была военная база. Не храм, не культовое сооружение, а именно крепость, база, а также убежище. Были здесь жилые помещения и помещения технического назначения; внимательный осмотр выявил на поверхности камня следы обрабатывающих инструментов, очень похожих на современные и даже, пожалуй, более мощных. Это подтвердили специалисты-каменщики из нашей команды. Те небольшие огрехи, без которых не обходится работа, позволяли сделать выводы о типе и размерах инструментов, оставивших эти следы, и выводы эти не оставляли сомнений в том, что ручными они быть не могли. Невозможно было вручную, каким-нибудь тесаком или долотом проделывать такие операции. Алмазные пилы, фрезы, свёрла, буры, шлифовальные машины — всеми этими инструментами располагали строители Цитадели, и качество выполненной ими работы было потрясающим.
Никаких мумий или иных останков живых существ мы не нашли, но хватало и жуков. За такую находку не жалко было отдать жизнь. А вот открывшаяся мне правда о страшном конце крылатых повисла на моей душе тяжким грузом…
7.11. Дома
Возвращаясь из экспедиции, я боялась, что «Аврора» уже начала военные действия, но вокруг замка Великих Магистров было как будто тихо. Ворота замка открылись перед нами дождливой ночью, встречали нас Оскар и Вика с Конрадом.