Шрифт:
Для успховъ всякой Науки, всякаго Искусства, надобно желать Педантовъ; они могутъ быть иногда смшны, но всегда полезны. Кто не знаетъ славнаго трактата о соловьяхъ, котораго Авторъ доказываетъ, что предметъ его важне Философіи, нравственности, Политики, Богословіи? За то охотники до соловьевъ узнали, какъ надобно обходиться съ нимъ и спасать ихъ отъ болзней.
Такимъ образомъ я пользуюсь дружбою одного, крайне ученаго мужа, который живетъ единственно для склоненій и спряженій, божится родами, видитъ во сн нарчія; и естьли, марая бумагу, ошибаюсь мене другихъ – естьли умю иногда задуматься надъ словомъ, умю быть осторожнымъ – то конечно ему обязанъ сею выгодою. Всякой мсяцъ хожу къ нему раза два, и всякой разъ возвращаюсь домой съ новымъ почтеніемъ къ Грамматик. На воротахъ его, всегда запертыхъ, написано множество вопросительныхъ знаковъ??? Сіи гіероглифы извщаютъ гостей, желающихъ войти на дворъ, что хозяину надобно знать прежде: кто они? зачмъ пришли? и проч. – Въ дом видите везд живописныя аллегоріи и эмблемы Грамматики. На примръ: женщина съ перомъ въ рук и въ Мантіи, усянной буквами , І и , есть Орографія; другая, представленная въ родахъ, Этимологія; Геркулесъ, разящій палицею великана Альбіона, изображаетъ удареніе; маленькой человчекъ, съ ужаснымъ брюхомъ, предлогъ;
Онъ казался уже гораздо спокойне, самъ началъ говоритъ о новой Грамматик, хвалилъ въ ней многія полезныя замчанія, но осуждалъ раздленіе глаголовъ по ихъ неокончательному наклоненію, доказывая его неврность и сбивчивость. Мой другъ! оказалъ онъ: вамъ даютъ правила; но всякое изъ нихъ раждаетъ изключеніе. Я могу вытвердить ихъ наизусть и безпрестанно ошибаться: слдственно правила неосновательны. На примръ: Авторы говорятъ, что глаголы, которые въ неопредленномъ наклоненіи оканчиваются на ать, перемняютъ сіи буквы въ изъявительномъ наклоненіи перваго лица настоящаго времени на ю; но они должны тотчасъ примолвить, что глаголы плакать, кликать и многіе другіе уклоняются отъ сего закона! Не будемъ клеветать на языкъ: онъ иметъ врные законы для измненія буквъ въ разныхъ случаяхъ глагола, но мы только еще не открыли ихъ. Изъяснимъ великое малымъ, и скажемъ, что натура во всхъ твореніяхъ и разрушеніяхъ слдуетъ вчнымъ, единообразнымъ законамъ, которые однакожь по большой части укрываются отъ Натуралистовъ. Спряженія во всхъ коренныхъ языкахъ составляютъ главную трудность: кто приведетъ ихъ у насъ въ ясную систему, того ожидаетъ внецъ безсмертія; но сей великій мудрецъ, сей блаженный смертный еще не родился. Я посдлъ надъ глаголами, и не дерзаю думать о систем.
,Однакожь Небо награждаетъ усердіе друзей истины, и естьли не совсмъ, то хотя сколько нибудь озаряетъ ихъ свтомъ ея. Такимъ образомъ и мн удалось открыть въ разсужденіи глаголовъ истинное правило – истинное, говорю: и оно не иметъ ни одного изключенія» – Всякой догадается, что я нетерпливо хотлъ знать его. Хозяинъ мой улыбался съ гордостію – видно было, что онъ вспомнилъ славнйшую эпоху жизни своей – поправилъ на голов колпакъ, откашлялся, слъ пряме на креслахъ, значительнымъ движеніемъ руки приготовилъ меня ко вниманію, и съ неизъяснимою важностію громко произнесъ слдующее:,Вс глаголы, которые въ настоящемъ времени, въ третьемъ лиц единственаго числа кончаюся на итъ, должны во множественномъ числ того же лица и времени оканчиваться на ятъ или атъ (мчитъ, мчатъ; славитъ, славятъ); другое же окончаніе единственнаго числа съ буквою Е вмсто И перемняется во множественномъ всегда на утъ или ютъ (владетъ, владютъ; лжетъ, лгутъ). Теперь найдите, любезный другъ, хотя одинъ глаголъ, который уклонялся бы отъ сего правила! Даю вамъ часъ, годъ, вкъ на размышленіе!»…
Онъ снова поправилъ колпакъ свой, началъ тереть себ ладони пальцами, и не хотлъ смотрть на меня, чтобы не мшать мн думать… Черезъ нсколько минутъ молчанія я смиренно объявилъ ему, что въ самомъ дл не умю придумать ни одного изключенія, но что не вижу также и большой пользы сего правила. Пользы?» возразилъ онъ съ живостію:,а разв Авторы наши не пишутъ надятся вмсто надются, сять вмсто сютъ и стоютъ вмсто стоятъ? Самъ я, рожденный для Грамматики, въ семъ случа угадывалъ истину единственно по щастливому вдохновенію Природы!.. Выслушайте исторію. Паденіе яблока съ дерева, въ глазахъ Невтона, открыло намъ систему тяготенія: Грамматика обязана моимъ открытіемъ – ржанію лошадей. Однажды кучеръ пришелъ ко мн и сказалъ: два дни сряду у насъ безпрестанно ржатъ лошади. Вретъ, отвчалъ я: надобно говоритъ ржутъ. Упрямой кучеръ не хотлъ согласится со мною. Мы призвали другихъ людей: выходила разноголосица. Я безпокоился, здилъ, бгалъ по улицамъ, останавливалъ знакомыхъ и незнакомыхъ, спрашивая: ржутъ или ржатъ? Не многіе понимали важность моего вопроса; нкоторые смотрли на меня съ удивленіемъ; другіе смялись. Одинъ молодой человкъ, которой халъ верхомъ съ дамою, будучи такимъ образомъ остановленъ мною и видя, что красавица его испугалась моего грамматическаго вопроса, махнулъ хлыстомъ и – сдлалъ меня Циклопомъ навки.» (Надобно знать, что Грамматикъ нашъ кривъ.), Это бездлица; но къ нещастью, я не могъ употребленіемъ языка ршить спора моего съ кучеромъ: одни соглашались со мною, другіе съ нимъ. Надлежало искать правила – и черезъ 6 мсяцевъ, самыхъ безпокойншихъ въ жизни моей, я нашелъ его (оно уже вамъ извстно): надобно говорить ржутъ, ибо мы говоримъ ржетъ. Е перемняется только на У или Ю.»
Я слушалъ великаго мужа съ искреннимъ вниманіемъ и смотрлъ на кривой глазъ его съ почтеніемъ. Кто изъ смертныхъ приносилъ такія жертвы грамматическому любопытству?
Но сей великодушной человкъ, въ зрлыхъ лтахъ заплативъ глазомъ за открытіе истины въ спряженіяхъ, еще въ молодости лишился выгоднаго мста отъ усердія къ правильности склоненій. Мы въ другое свиданіе говорили съ нимъ объ именахъ числительныхъ: онъ доказывалъ, что наши Грамматики не даютъ врнаго правила для сочиненія ихъ съ другими именами, и сказалъ:,Вы найдете въ Грамматикахъ, что надобно говорить: два человка, семь рублей: важное наставленіе! Кто изъ Рускихъ ошибается въ этомъ случа? Но гд же узнаете, какъ должно писать: съ двумя стами Гранадеръ или Гренадерами, съ двумя тысячами рублей или рублями? Вотъ камень преткновенія! вотъ узелъ Гордіевъ!.. Любезной другъ! теперь сообщу вамъ мое второе открытіе и разскажу еще анекдотъ. Я былъ нкогда Секретаремъ, у Графа N. N. и пользовался его милостію. Онъ приказалъ мн однажды сочинить письмо къ Министру о важномъ дл. Я уже дописывалъ его, но вдругъ остановился; надобно было сказать: въ осьмидесяти тысячахъ рубляхъ или рублей: какъ же правильне? думалъ, ломалъ голову; часы и дни проходили. Графъ требовалъ письма, и слыша все одинъ отвтъ: не готово! наконецъ такъ, разсердился, что не веллъ меня выпускать изъ горницы и осудилъ, какъ Англійскаго Присяжнаго, на голодную смерть, естьли не исполню своей должности. Неволя и голодъ безъ сомннія непріятны, но ужасне всего ошибиться противъ Грамматики, и я три дни не пилъ, не лъ, не спалъ, а въ четвертой, по милости Неба, нашелъ правило – дописалъ письмо, и едва могъ, отъ изнуренія силъ, дотащиться до Графскаго кабинета, чтобъ вручить ему бумагу. Онъ хотлъ знать причину моего неизъяснимаго упрямства – и душа моя, обрадованная великимъ открытіемъ, излилась передъ нимъ въ искреннемъ признаніи. Графъ засмялся, подарилъ мн осыпанную брилліянтами табакерку, но веллъ искать другова мста, сказавъ: теб впредь могутъ встрчаться грамматическія сомннія, а бумаги мои требуютъ скорости.»
Я желалъ свдать правило, которое выгнало его изъ Графской Канцеляріи. Вотъ оно,» отвчалъ великодушный Грамматикъ (разумется, что онъ опять взялъ на себя видъ законодателя, который съ высоты трона даетъ уставы вселенной): естьли имя числительное не иметъ рода (какъ-то: два, пять, десять, семдесять), то существительное должно быть съ нимъ. Въ одномъ падеж, и мы говоримъ: въ шестидесяти рубляхъ, а не рублей; когда же число иметъ родъ (на примръ: пятокъ, десятокъ, сотня, тысяча, милліонъ), то имя, за нимъ слдующее, должно бытъ всегда въ родительномъ падеж, и надобно говорить: тысячами рублей, въ милліон душъ, а не тысячами рублями, не въ милліон душахъ. Когда же за тысячами или за милліономъ слдуетъ число безродное, то существительное принимаетъ его падежъ, и надобно писать: съ двумя тысячами двадцатью Гранадерами, а не ,Гранадеръ.» – Хорошо, сказалъ я: но число сто иметъ ли родъ по сему правилу, и какъ надобно сочинять его съ именами? – ,Браво, браво, любезный другъ!» отвтствовалъ ученый мужъ:,этотъ вопросъ доказываетъ, что Геній Грамматики, пролетая вселенную махнулъ крыломъ надъ твоею головою! Такъ, число сто приводило меня въ сомнніе; но я уврился наконецъ, что оно иметъ родъ, когда мы говоримъ:,первое сто, второе сто, и когда оно употребляется во множественномъ числ: пять сотъ, шесть сотъ, и проч. Это ршительно – и въ слдствіе моего правила должно говорить: съ тремя стами Рускихъ, а не Рускими. – Такимъ образомъ любовь къ великой наук отъ времени до времени производитъ открытія; но (говорю и повторяю), что Россійская Грамматика есть донын богиня Изида въ пеленахъ: никто еще не обнажилъ всхъ ея тайностей. Мой другъ гораздо легче имть полную, ясную, мудрую систему гражданскаго законодательства, нежели языка; гораздо легче сдлаться всмъ судьямъ правосудными нежели всмъ Писателямъ грамотными»… Тутъ я невольнымъ образомъ воскликнулъ: увы!.. Грамматикъ мой продолжалъ:,Разумю ваше, любезный другъ, междометіе; оно конечно горестно; но такъ вчнымъ судьбамъ угодно!..
O Grammaire, abyme immense! Tu nous laisses-fau clart^e. Notre fort est l'ignorance: Le favoir eit vanit^e [1] !,Мы щастливы и тмъ, что можемъ надяться — и я заказалъ уже первому живописцу нашей Академіи представить на картин Минерву, выходящую въ блестящихъ доспхахъ изъ Юпитерова мозгу: она будетъ для меня образомъ Грамматики, которая со временемъ выдетъ изъ головы мудрецовъ Россійскихъ, вооруженная врными правилами на вс возможные случаи языка. Въ послднюю минуту жизни моей взгляну на эту картину, и спокойно закрою глаза навки!»
1
Пародія Вольтеровыхъ стиховъ: O nature abyme immense.
Но сей огненный любовникъ правилъ не можетъ терпть излишно строгихъ. Онъ разсердился до крайности на сочинителей упомянутой новйшей Грамматики, которые говорятъ ршительно, что предлогъ между требуетъ всегда падежа творительнаго, и что родительный есть въ такомъ случа ошибка. Мой другъ!» сказалъ онъ:,употребленіе есть избалованное дитя народовъ, съ которымъ нельзя обходиться сурово; надобно во многомъ щадить его. Давно уже Рускіе говорятъ: между полями и между полей, соображаясь иногда съ пріятностію слуха. Сохрани насъ Богъ отъ тиранства! Грамматикъ долженъ бытъ добродушнымъ и жалостливымъ, особливо къ стихотворцамъ. Ахъ! они и такъ не рдко стенаютъ отъ упругости длинныхъ словъ въ язык Рускомъ: на что ихъ обременять лишними слогами? Нтъ, у насъ не каменныя сердца; нтъ! Грамматикъ чувствительной, и даже справедливой, съ обыкновенною искренностію скажетъ имъ: пишите смло между жасминовъ и лилей, вы, невинныя дти Аполлоновы! Пишите, какъ вамъ угодно – какъ вамъ угодно, друзья мои!»…
Тутъ голосъ его такъ смягчился, на лиц изобразилась такая добродушная, милая, нжная улыбка, что слезы покатились изъ глазъ моихъ…. О торжество чувствительности даже и въ самой Грамматик!.. Одно воспоминаніе сей минуты трогаетъ мое сердце – и я долженъ бросить перо!!
А. Б. В.
Примечания
Указатель къ Встнику Европы 1802–1830
10. Великой мужъ Русской Грамматики (ч. 8, № 7, стр. 200–212), подписано А. Б. В. Статья Н. М. Карамзина, перепеч. въ П. С. С., изд. Смирдина, т. 3, стр. 317. Авторъ высказаль тутъ нсколько грамматическихъ правилъ относительно спряженій, склоненій и согласованія словъ.