Великий Партион. Восход
Шрифт:
Капля радости разбавила сумрак, сгустившийся в сердце Али: этому она уже когда-то обучалась.
– Первый уровень подразумевает, что вы находить в спокойном эмоциональном состоянии. В таком случае контролировать свои мысли относительно легко. Итак, попробуем. Сосредоточьтесь. Старайтесь перевести свой ментальный поток на задворки сознания. Наблюдайте картину, но не вовлекайтесь.
Едва ли Али поняла бы что-либо из этих инструкций, если бы не уроки Лиссона! Она определённо припоминала азы этого простого приёма. Кевит переходил от стола к столу, садился
– Здравствуй, – сказал он, добравшись наконец до Али. – Как твоё настроение?
Али сделала то, чему её учил в детстве охранный партион: стала разглядывать лицо собеседника, пуская свои мысли по краю сознания.
– Вижу, что первый уровень тобою уже пройден, – улыбнулся Фосент и, хитро улыбнувшись, добавил:
– Как думаешь, Альберти скучает по тебе?
Али моргнула и уставилась на Кевита. Буря эмоций, которая только и ждала повода, чтобы прорваться наружу, закручивалась вихрями негодования в её душе.
– Не отвлекайся на провокацию, – предупредил Кевит, но Али его не слушала. Всё, что происходит с ней – несправедливо! Она не хочет быть ни локером, ни юнгером, ни партионом!
– Ты проходишь стадию отрицания, – констатировал партион. – Бесполезная трата времени. Герационы уже всё решили.
Позабыв о ментальном блоке, Али гневно воззрилась на молодого человека.
– Считаешь, жизнь жестока по отношению к тебе? – прочитал Кевит мысль Али, фоном дребезжавшую в голове. Да, она так считает! На её короткий век и так выпало немало, а тут ещё этот герапартион!
– А что ты скажешь о Клютике? – осторожно спросил Фосент. – Всю свою жизнь он был рабом – это ли справедливо?
– Я не виновата, что родилась в королевской семье!
– Но и он не виноват, что родился в нищем спекторианском племени. И тот, с кем происходит несчастный случай, тоже ни в чём не виноват.
– Да, но моё присутствие здесь – не случайность: какие-то там герационы решили, что вправе портить мне жизнь!
– А почему ты считаешь, что они её «портят»?
Али в бешенстве сжала челюсти. Что этот юный «мудрец» о себе возомнил? Как он смеет указывать ей, что ей чувствовать?
– У меня было всё: дело жизни, любовь, друзья. Теперь нет ничего!
– Как категорично… А ты уверена, что это твоё «всё» – не пустышка?
О чём это он?
– Давай подумаем, что могло бы случиться, не явись к тебе герацион, – сказал Кевит, облокачиваясь на стол. – Что если искусство вскоре наскучило бы тебе?
– Это невозможно.
– Твои «друзья» затягивали бы тебя в омут светских тусовок, уверяли бы, что кризис – это нормально, подпитывая твоё честолюбие и самомнение, – не обратив внимания на её ответ, продолжил Кевит. – Что если всё то, что видится тебе сейчас как «счастье», было бы лишь его отблеском?
Али, опешив, уставилась в серые глаза собеседника, а он не умолкал:
– Ты бы продолжала жить жизнью богатой наследницы – пустой жизнью бесцельной скуки, скрашенной легкодоступными развлечениями. «Любовь» на деле оказалась бы лишь подростковой привязанностью двух травмированных девочек. Твоя подружка продолжила бы засасывать тебя в круговорот надуманных драм и истерик, которые заполняли бы тягучий вакуум безделия. Это была бы жизнь лёгкая, беззаботная и абсолютно… невыдающаяся.
– Да как вы смеете?… – воздух, заряженный негодованием, с трудом покинул лёгкие Али.
Откуда ему столько известно о её жизни? Откуда он знает про Академию, про её друзей, про Альберти?! Али уже собралась потребовать ответы на эти вопросы, но Кевит неожиданно смутился и поспешил удалиться. Завтрак переварился, и пришло время для физических нагрузок. Разговор с Фосентом отнял у Али часть энергии, которая была ей так необходима, чтобы выдержать нескончаемый «первый» день. Не предвидя ничего хорошего, она переоделась в серую спортивную форму и кроссовки. Группа из десяти человек размялась на лужайке и направилась к полосе препятствий.
Вот уж где Али почувствовала себя полнейшим лузером! Её пошатнувшееся в ранние годы здоровье дало о себе знать: скелет был хрупким, а мышцы скудными. Её согруппники: маленькие коренастые южные спекторяки, их крепкие северные соседи, гармонично сложенные тирианцы, жилистые эвийцы и представители других народов – без труда справлялись с начальным уровнем нагрузки, установленным Оаро. Тем временем конечности Али дрожали от непривычного напряжения, а светлокожее лицо пылало жаром.
– Флюгистон, работай, не сдавайся, – подбадривал тренер.
– Принцесса! – издевательски крикнул плотный мальчишка лет двенадцати и толкнул её в бок. Еле державшаяся на рукоходе Али соскользнула вниз и больно ударилась о землю.
– Давай, вставай, в начало! – скомандовал ей Оаро.
Эта пытка, казалось, не кончится никогда. Когда Али добегала второй километр, её лёгкие разрывало от жгучей боли, лицо превратилось в горячую пульсирующую массу, а одежда промокла насквозь.
– Ну и рожа у неё! – сказала на финише одна из спекториячек, с которыми Али беседовала за завтраком. Почти вся группа засмеялась. Только маленький чернявый Клютик и насупленная Бассин не улыбнулись, а нахмурились. После занятия Оаро подошёл к судорожно дышавшей Али.
– Флюгистон, я просмотрел твою карту здоровья. Ты серьёзно болела в детстве – это плохая новость. Обычно к нам попадают крепкие ребята и мы не проводим никаких обследований, но тебе лучше зайти в медицинский кабинет завтра утром.
После обеда группы локеров-«старожилов» разошлись по своим целевым занятиям, а новички, вроде Али, отправились на пробные уроки по разным предметам, где им предстояло определиться со своими интересами. На первый день были назначены уроки по дисциплинам Исследовательского отдела, в которых Али была отнюдь не сильна. Её не интересовали ни смарткомы, ни точные науки. Тестируя локеров, цинны заносили данные в анкеты учащихся, и Али была уверена, что не получила ни единого плюса в список своих «сильных сторон». После ужина она вернулась в свою комнату, рухнула на кровать и, как и обещал Оаро, тут же уснула.