Великий поход
Шрифт:
— Мне твоя благодарность совершенно ни к чему, эливенер. Теперь расскажи мне о Народе Хвоща.
— Что бы ты хотел узнать о нем?
— Ну, хотя бы о его социальной организации. Должно быть, у существ, живущих в симбиозе со спрутами и Птицами, она весьма любопытна.
Эливенер кивнул головой и приглашающе указал некроманту на холмик мха рядом с собой. Колдун послушно сел рядом со своим пленителем и уставил на него немигающий взор выпученных глаз. Метс хотел высказать неудовольствие, но Вельд с такой обезоруживающей улыбкой посмотрел на него, что Кен только махнул рукой.
«В конце концов, старику нужно поболтать. Ему наверняка скучно с нами, воинами и лесорубами. Большого вреда не выйдет оттого, что пленник будет знать больше, чем ему надо. Все эти знания уйдут вместе с ним в Аббатства. Да и мне не мешает послушать», — решил разведчик, и расположился рядом.
Вначале рассказ совершенно не занимал атвианского следопыта. Про спрутов, Птиц и набеги дикарей на Северную Флориду он знал достаточно. Зато колдун слушал, что называется, во все уши.
Но потом следопыту стало интересно. Он придвинулся поближе. Время от времени метс морщился от мудреных словечек, которые употреблял старый эливенер, но некромант, похоже, прекрасно понимал рассказчика. Кен и Карк услышали много нового про племя, живущее с незапамятных времен в запретных для людей топях внутри гигантского Хвоща, вздымающегося к самым облакам. Отец Вельд много лет тайно жил неподалеку от Племени, внимательно наблюдая за его жизнью, пока не выбрал юного Билли Бетховена себе в ученики. От него эливенер и узнал многие тонкости удивительной племенной жизни.
Внутри пустотелого титана между его коленами пролегает толстая перегородка, служащая не только мембраной между отдельными пещерами, населенными тем или иным кланом дикарей, но и своего рода границей социальной иерархии.
Племя состоит из групп, объединенных в тринадцать Колен — крупных и наделенных большой самостоятельностью частей общества. Родовые кланы дикарей с древнейших времен всячески избегали браков между отдельными частями болотного народа.
Главами Колен от века являлись женщины. На всем континенте следы древнего феминизма сохранились лишь внутри величавого Хвоща. Женщины, не выходящие фактически из растения и в связи с этим не имеющие своих Коней, обладали недоступной мужчинам возможностью мгновенно схватывать обстановку в топях, видя зыбкое царство вокруг растения глазами многих сотен Птиц, живущих в союзе с охотящимися мужчинами. По своим интеллектуальным и ментальным возможностям Владычицы Колен далеко превосходят мужскую часть сообщества.
Причудливый механизм симбиоза с Конями и Птицами каким-то образом смог уберечь Племя Хвоща от вырождения, связанного с последним обстоятельством. Институт брака, по крайней мере, в том виде, в каком его сохранил человеческих род, пройдя сквозь горнило Смерти, в сердце болот оказался изжит, или же вообще не был выработан в ходе борьбы за существование. Повелительница Колена могла спариваться с кем угодно и где угодно (в границах своего Колена, разумеется). Другие женщины имели ограниченный круг доступных самцов, причем круги эти часто накладывались один на другой, а выбор Повелительницы мог падать, вообще, на любого половозрелого мужчину. Детеныши вынашивались и одаривались животными-симбиотами коллективно, всем родом.
Самым высшим, фактически управляющим всем племенем Коленом является то, что обитает в камере, находящейся на уровне мутной воды Великой Топи. Только здесь имеются ворота, через которые члены Тринадцатого Колена могли выходить пешком на болота. Остальные Люди Хвоща такой возможности лишены.
Низшим в иерархии племени родом считается Первое Колено, населяющее подоблачные выси Хвоща.
Внутри тела титанического растения, давшего дикарям приют, нет ни люков, ни переходов.
Обитатели вышестоящих сегментов бамбука поднимаются к своим жилищам верхом на спрутах. Низкорожденные туземцы Внутренней Флориды использовали для подъемов по телу Хвоща не утраченные бывшими морскими обитателями возможности к вертикальным перемещениям с помощью присосок. Наиболее бедные и бесправные дикари поднимались к своим Коленам по приставленным снаружи веревочным подъемникам, которые вращали руками еще более бесправные члены племени — неприкасаемые. В касту последних попадали нерадивые охотники, трусливые воины, мужчины, вольно или невольно оскорбившие словом или делом женщин и… те, кто слишком часто посещал «твердую грязь», землю Северной Флориды. Последнее преступление считается особенно страшным.
Неприкасаемые ютятся в сплетенных из гибких ветвей тростника лачугах над самым высоким и, одновременно, низшим, Первым Коленом. В редкие ясные дни, случавшиеся в Центральной Топи, можно разглядеть резко утончающийся кончик Великого Хвоща, вечно утопающий в низких облаках. Шпиль, облепленный висячими «гнездами» неприкасаемых напоминает ветку дерева, на которой висят удивительно многочисленные соты лесных ос.
Представитель высокорожденных, то есть Тринадцатого Колена, мог по собственной прихоти безнаказанно убить подвернувшегося под руку неприкасаемого. Главное, чтобы он сделал это не голыми руками. Иначе не миновать несмываемого позора для всего клана. Обитатели удаленных от болотной поверхности сегментов Великого Хвоща пользовались услугами неприкасаемых в хозяйстве, и никогда не убивали их. Зато до рукоприкладства дело доходило часто. Больше всех в этом деле усердствовали дикарские женщины, достигшие в мордобое таких высот, что впечатлили бы и мастеров древнего искусства каратэ-до.
Кстати говоря, ученые мужи из метсианских Аббатств, равно как и некроманты Темного Братства оказались бы удивлены, узнай они, что являются далеко не единственными на континенте владельцами древних рукописей и манускриптов. В женской среде Тринадцатого Колена многие века изучалось упомянутая древняя наука мордобоя посредством рук и ног, корнями уходящее в шестой номер журнала «Черный Пояс» за 1973 год, посвященный «искусству американского кенпо-каратэ».
Правда, прочесть текст женщины клана так никогда и не смогли, зато шести глянцевых картинок сполна хватило для создания арсенала уникальных приемов. Эти картинки в незапамятные годы оказались аккуратно перерисованными на скрижали из голубой глины, являющиеся святыней Тринадцатого Колена.
Общались меж собой Колена Великого Хвоща либо с помощью весьма изощренной системы перестукивания (в котором иной высоколобый метсианский Аббат признал бы сильно деградировавшую морзянку), либо устно на выездных общеплеменных собраниях, проводившихся в экстренных случаях на Твердой Земле. Толстые мембраны оказались неодолимым препятствием для общения между кланами. По сути, они стали причиной косности всего миропорядка Народа Хвоща. Склонный к умозрительным заключениям философ древности легко смог бы разместить на одном полюсе бытия Великий Хвощ и его обитателей, а на другом — любые явления, к которым применимо слово «развитие».
Письменности дикари не знали и не знают.
Дослушав эливенера, Карк стал задавать вопросы. На некоторые эливенер не знал ответа. Например, как и почему сложилась ситуация, в которой ниже расположенные Колена имели больше прав на охотничьи угодья и решения принципиального характера.
— Блеск! Это же удивительно! — Кен удивленно смотрел на возбужденного колдуна, который вскочил и прохаживался по мху, словно голодный тигр. — По существу, система Колен не родовая, а самая настоящая кастовая, «без всякой социальной динамики», как сказали бы до Смерти.
— Именно так, — эливенер медленно жевал последний цветок, принесенный иир'ова. — Люди Хвоща создали по-своему универсальную систему, которая идеально подходит для жизни в топях так же, как колония термитов — универсальная организация насекомых для западной саванны.
— Я хотел бы увидеть это гигантское растение, — сказал Карк.
— И я тоже. Вероятно, это одно из величайших чудес творца, — сказал метс.
Некромант с трудом удержался, чтобы не фыркнуть. Вельд поднялся и принялся отряхивать одежду.