Великий поход
Шрифт:
— Осторожно, отец Вельд! — вскричал Аграв, сделав впечатляющий скачек вперед, и взмахнул топором. Взметнувшийся ему навстречу лес щупалец далеко отбросил лесоруба, успевшего лишь крякнуть от неожиданности. У всех, видевших полет рыжего, появилось ощущение, что Конь сбил его с ног легким щелчком, словно досаждающую соринку, севшую на нос. Усыпанная розовыми присосками конечность спрута коснулась плеча эливенера, взъерошила его седые кудри и отдернулась назад. Старик подошел к нему вплотную и остановился напротив бездонных глаз. Не оборачиваясь, эливенер сказал:
— Опустите оружие и помогите Аграву.
— Надо полагать, он знает, что делает, — проворчал Вагр и трусцой двинулся в ту сторону, куда улетел его побратим. Эливенер же подчеркнуто медленно протянул руку и откинул серый кожаный капюшон с головы болотного Коня. Тот нервно сплел щупальца, содрогнулся всем телом, но стоял смирно, пока старик заглядывал в его природную сумку.
— Я так и думал! — громко сказал седобородый. — Жаль только, бедняга Карк не видит этого.
— Отчего же, — послышался скрипучий голос некроманта, и на глазах изумленного Кена колдун поднялся. — Еще некоторое время, до окончательного развоплощения, вам предстоит терпеть мое общество. Так что же я должен увидеть в этой горе серого мяса, пропахшего тиной, старик?
— Это последняя стадия Одержания Коня. К сожалению, неудачная. Даже у Народа Хвоща случаются провалы. Несчастный юноша, погружение которого в «сердце болот» мы недавно наблюдали, мертв.
Эливенер бесцеремонно подтянул к себе одно из щупалец, встал на него и принялся вытягивать за руки безжизненное тело. Конь взревел и рванулся, но голос эливенера, удивительно спокойный и в то же время полный внутренней силы, буквально пригвоздил его к земле:
— Глупыш, если труп сгниет в твоей сумке, ты заболеешь и умрешь. Так что — терпи.
Птица, которой также не понравились манипуляции эливенера, попыталась цапнуть его за ухо, но старик досадливо от нее отмахнулся.
— Кен, мальчик мой, подойди и помоги. Мне одному не справиться. Не бойся, это смирный детеныш.
Опасливо косясь на грозные щупальца, северянин подошел и принял мертвое обнаженное тело, покрытое серебристой слизью. Эливенер спрыгнул в грязь, еще раз потрогал шейную артерию юноши и развел руками:
— Значит, вы не были созданы друг для друга. Нужно похоронить его, Кен.
Тут раздался голос Карка:
— И вырой, пожалуйста, еще одну могилку по соседству. Из нее я буду вставать по ночам, и пить водянистую кровь местных червей и улиток, пока остатки плоти не сгниют и не отпустят мой разум в объятия Великой пустоты! Проклятье, зачем вы не дали им доесть меня, старик? Я стал в два раза легче, сквозь меня дует ветер, и раны ужасно болят.
Эливенер повернулся к нему, задумчиво хмуря брови. На плечо его легло щупальце Коня, но седобородый не обратил на это ни малейшего внимания. Слишком многое успело произойти за этот вечер, чтобы он мог ясно мыслить. Следопыт оттащил мертвого юношу от Коня и отшатнулся, когда птенец с горестным криком завис над трупом, бестолково размахивая крыльями.
Внезапно вокруг уставших глаз старика образовалась сетка морщин, и лицо приобрело озорное, почти детское выражение.
— А ну-ка, давайте сюда лысого, — сказал эливенер, и повернулся к молодому спруту, который бестолково топтался на месте. Ничего не понимая, северянин одним движением забросил колдуна себе на плечи, успев поразиться, какой он легкий, и подбежал к отцу Вельду.
— Сажай его внутрь.
— Куда?
— И зачем это? — Некромант болтал в воздухе ногами и выглядел совершенно ошарашенным.
— Ты что же, собрался умирать? — весело спросил старик, поглаживая морщинистую морду спрута и отодвигая в сторону кожаный капюшон.
— Вообще-то, нет…
— Тогда — полезай внутрь.
— Кажется, я начинаю понимать…
— Вот и отлично! — С этими словами эливенер с силой надавил на лысую макушку, погружая некроманта в полую камеру в теле Коня.
— Где птенец? — Старик оглянулся на мертвеца, но Птицы там уже не было.
— Немедленно найдите ее! — Старик досадливо взъерошил бороду. — Всегда какая-нибудь мелочь губит великие замыслы!
Ирм и Ушан одновременно устремились в туман, но, получив мысленный приказ остановиться, замерли.
— Бесполезно. — Эливенер обнял заметавшегося Коня. — Она вернется, после того как пройдет Одержание. Или погибнет.
— Так вот, что вы задумали! — Кен почесал затылок и вдруг раскатисто захохотал. На глазах у него выступили слезы, и он вынужден был опуститься на корягу.
— Да, — с гордостью произнес эливенер, — оторванный от своих безволосых собратьев, Карк бы развоплотился через несколько суток. Колдуны лишаются индивидуального существования, являясь частью коллективного разума. А тут сама судьба предоставляет ему замену. Ведь Человек Хвоща только вместе с Конем и Птицей является полноценной личностью.
— Так теперь нам нужно будет ждать несколько дней? — Метс с тоской посмотрел в сторону «сердца болот».
— Вряд ли, — старик похлопал по капюшону, под которым скрывался некромант. — Несчастный юноша, действительно, подстраивался бы под своего скакуна достаточно долго, но у такого опытного мастера Искусства, каким является Карк, дело пойдет быстрее. Проблема в ином — как мы потащим на север это милое восьминогое животное.
Северянин внимательно посмотрел в глаза спрута и принялся вновь хохотать. Он старался что-то сказать, но смех буквально душил его. Встревоженный его поведением Вагр локтем толкнул побратима в бок. Аграв подошел к метсу и отвесил ему звонкую оплеуху. Нервический смешок умер на губах следопыта, он посидел, держась за голову, и спокойным голосом произнес:
— Огромное спасибо, Рыжий. Век не забуду.
— Пожалуйста. Мне не жалко. — Аграв подул на свою ладонь, и прибавил: — Ну и крепкие же у северян головы, клянусь Вечными Небесами!
— Ага, — угрюмо буркнул метс, потирая скулу. — У солдат Нечистого иной раз топоры тупятся.
Эливенер тем временем шел в сторону «сердца болот», а за ним нетвердой походкой шествовал спрут. Вагр готов был поклясться, что выражение морды у спрута было чрезвычайно удивленным.