Великий посланник
Шрифт:
Геронтий страшно побледнел и часто задышал. Мне показалось еще чуть-чуть, и его хватит кондрашка.
Секретарь не растерялся и невозмутимо заступил собой нежданную гостью.
А она, как ни в чем не бывало неспешно развернулась и удалилась.
В келье воцарилась мертвая тишина.
– К-х-х... – митрополит гулко прокашлялся. – Сие недоразумение...
– Вы о чем, отче? – я сделал вид, что ничего не видел. – Увы, не понимаю.
– Сын... – старик запнулся. – Сын мой...
– С момента начала нашей беседы ничего особенного не произошло. Ровным счетом
Больше мы к этому вопросу не возвращались. Разговор ожидаемо скомкался, после чего я откланялся и свалил домой на том же возке. А по пути нещадно ломал себе голову над тем, кто это могла быть.
Явно родовитая боярыня, очень влиятельное лицо в государстве, если Геронтий позволил ей подсматривать и подслушивать. И кто тогда? Неужто сама Софья? Вряд ли, эта слишком молода. Ептыть... А если Елена Стефановна, прозванная Волошанкой? А что, вполне может быть. Ее муж, Иван Молодой, официальный наследник престола, и на данный момент числится соправителем Ивана. А она, соответственно – второй дамой всея Руси и готовится стать первой. Такое вполне может вскружить голову. Вот митрополит и пошел на поводу, тем более, что он ей сочувствует в ереси. Вроде бы. Н-да...
Ладно, если это все-таки она, то как я могу использовать сей факт? Иван явно не обрадуется, если узнает, что Ленка навела позору на княжескую фамилию. А на расправу он крут. Может и в монастырь заточить. Как сделал это с ней лет так через двадцать, но уже по другой причине.
В общем, буду действовать по ситуации. Не каждый день такие козыри выпадают.
Дома, то есть в резиденции, меня уже ждал Курицын. С толпой неких сомнительных личностей, один из которых щеголял свежим фингалом под глазом.
– Княже... – с поклоном сообщил он мне. – Прием состоится на днях. А пока, по нашему обычаю, надобно описать дары.
Персонаж с подбитым оком отчаянно закивал.
Мне очень захотелось его послать. Бля... Так и вспоминается русская же пословица про коня, подарки и зубы.
Но, в очередной раз сдержался. Познаю азы дипломатии, едрена вошь. Но не преминул съязвить.
– Описывайте. Я отдам приказ моему эконому. И не дай бог, что пропадет. Лично уши обрежу.
К удивлению, русичи даже и не подумали оскорбиться. Н-да...
Переписке даров нашлось более-менее логичное объяснение. Как выяснилось, подарки представлять будем не мы, а сотрудники службы великокняжеского протокола. Причем согласно заранее составленного списка и в строгой определенной последовательности. Соответственно, им надо знать в подробностях, что дарят.
Почему бы и нет, пусть их.
Остаток для, я провел, обсуждая с Курицыным как раз эти особенности великокняжеского протокола. А когда он наконец убрался, вздохнул с облегчением, принял с ближниками по паре бокалов вина и отправился спать.
А утро как всегда началось черт знает, как...
– Все, сир, он отошел... – Август обтер руки тряпкой и встал.
На полу кухни остался лежать дружинник Ханс Добряк, фламандец из Гента. Лицо парня исказилось в страшной посмертной гримасе, глаза остекленели и вылезли из глазниц, а на губах
Как я уже говорил, утро началось с новых неприятностей. Один из очередных помощников Себастьяна по кухне, пользуясь случаем, потянул со стола крынку топленого молока, тайком выхлебал ее, после чего в течении пятнадцати минут скончался. В страшных мучениях. Парня в буквальном смысле вывернуло наизнанку.
– Яд?
– Да, – медикус согласно качнул головой. – Скорее всего в его состав входил мышьяк. Все симптомы говорят именно об этом.
– Дьявол! – я со злостью пнул табурет. – Когда доставили эту партию продуктов?
– Вчера, сир... – бледный как смерть Себастьян сорвал с себя колпак и упал на колени. – Вчера вечером, сир. Я только собирался пустить их в дело. Господи...
– Встань... – я схватил его за шиворот и вздернул на ноги. – Ты тут не причем. Срочным порядком отдели в одну кучу последнюю поставку провизии. Еду готовить только из проверенных продуктов. Всю посуду обжечь на открытом огне и перемыть. Воду из колодца кипятить. Управляющего связать и под замок. Как только появится дьяк – ко мне его. Труп пока пусть так и лежит. Выполнять...
Курицына долго ждать не пришлось.
– Как это понимать?
– Княже... – дьяк виновато опустил голову. – Нет в том нашего умысла...
– Значит по недомыслию отправить пытались?
– Княже...
– Ты хоть понимаешь, что скажут о великом князе при королевских дворах Европы?
– Княже, молю!
– Встань и успокойся, – я налил в бокал вина и сунул дьяку в руки. – Кто это мог сделать?
– Не ведаю... – Курицын с опаской покосился на вино. – Пока не ведаю. Розыск покажет...
– Пей, не бойся. Я своих врагов не травлю. Кому это может быть выгодно?
– Не ведаю...
– Вот же заладил. Подсказываю, тому кто хочет, чтобы посольство сорвалось. И выходка того татарина тоже была неспроста. Ганзейские в Москве есть?
– Есть... – дьяк махом влил в себя вино и зажмурился, словно ожидая смерти.
– Вот, от этого и начинайте плясать. Пока только их выгоду вижу.
– Все сделаем...
– Надеюсь. И не думай, что получится свалить вину. Лично результаты розыска проверю. Ты понял?
– Понял, чего уж...
– И уведомь великого князя о случившемся. Иначе я сам ему все сообщу. Понимаешь, что с тобой тогда будет.
– Немедля уведомлю. Разреши приступать?
– Ты еще здесь? Сроку вам провести розыск – два дня. Если нет – я вернусь в Европу.
Не переставая кланяться и кивать, дьяк убрался из комнаты.
А я налил себе вина и принялся размышлять о случившемся. Вряд ли хотели отравить именно меня, скорее всего, просто создавали повод для скандала, чтобы посольство убралось к себе без результатов. Информацию о том, что я приезжаю особо не скрывали, так что, она вполне могла дойти и до ганзейских. Те сразу просекли чем может для них грозить визит посланцев из Наварры по новому пути и решили вмешаться. Но травили не сами, однозначно, Ганза успела обзавестись среди местных влиятельным лобби, вот через них и действовали.