Великий пост
Шрифт:
– 47-
чинить их себе. Оно не всегда побуждает нас действительно командовать и властвовать над другими людьми. Оно может выражаться также в равнодушии, презрении, отсутствии интереса, внимания и уважения к другим людям. Дух праздности и безнадежности в этом случае направлен на других; и духовное самоубийство соединяется здесь с духовным убийством.
После всего этого — празднословие. Человек один — среди всех созданных Богом тварей — получил дар речи. Все святые Отцы видят в этом «отпечаток» Образа Божия в человеке, потому что Сам Бог явлен нам как Слово (Иоанн 1:1). Но, будучи высшим даром, он в то же время и наибольшая опасность. Выражая действительно саму сущность человека, его самоисполнение, он именно благодаря этому может стать
Покаяние, таким образом, направлено против этих четырех проявлений греха. Это препятствия, которые надо удалить. Но только Один Бог может это сделать. Поэтому первая часть этой велико-
– 48-
постной молитвы — крик из глубины человеческой беспомощности. Затем молитва переходит к положительным целям покаяния; их тоже четыре.
Целомудрие! Если не придавать этому слову, как это часто делают, только его сексуальное, побочное значение, то его надо понимать как положительную противоположность духа праздности. Праздность прежде всего означает рассеяние, разделение, изломанность наших мнений и понятий, нашей энергии, невозможность видеть вещи, как они есть, в их целом. Противоположность праздности и есть именно целостность. Если обычно считают целомудрие добродетелью, противоположной сексуальному развращению, то это происходит только благодаря тому, что изломанность нашего существования нигде так себя не выражает, как в сексуальном разврате, в отчуждении жизни тела от жизни духа, от духовного контроля. Христос восстановил в нас целостность, восстановил настоящую иерархию ценностей, приведя нас обратно к Богу.
Первый чудесный плод этой целостности или целомудрия — смирение. Мы уже говорили о нем. Оно прежде всего победа правды в нас самих, уничтожение всей той лжи, в которой мы обычно живем. Одни смиренные способны жить по правде, видеть и принимать вещи так, как они есть, и благодаря этому видеть Божие величие, доброту и любовь ко всем. Вот почему сказано, что Бог смиренным дает благодать и противится гордым.
За целомудрием и смирением естественно следует терпение. «Падший» в своей естественной природе человек — нетерпелив, т. к., не видя самого
– 49-
себя, он скор на суд и осуждение других. Это понятия обо всем неполные, изломанные, искаженные; поэтому он судит обо всем согласно со своими вкусами и со своей точки зрения. Он равнодушен ко всем, кроме как к самому себе, поэтому он хочет, чтобы жизнь для него стала немедленно удачной.
Терпение поистине божественная добродетель. Господь терпелив не потому, что Он «снисходительно» к нам относится, но потому, что Он видит реально самую глубину вещей, которую мы по своей слепоте не видим, и которая открыта Ему. Чем больше мы приближаемся к Богу, тем терпеливее мы становимся, тем более отражаем в себе свойственное одному Богу бережное отношение, уважение к каждому отдельному существу.
Наконец, венец и плод всех добродетелей, всех усилий и подвигов есть любовь, та любовь, которая, как мы уже сказали, может быть дана одним Богом; это тот дар, который является целью всего духовного подготовления и опыта.
Все это сведено воедино в последнем прошении великопостной молитвы, в котором мы просим: «видеть свои прегрешения, и не осуждать брата своего». В конце концов, перед нами стоит одна опасность: гордыня. Гордость — источник зла, и зло — источник гордости. Недостаточно, однако, видеть свои прегрешения, потому что даже эта кажущаяся добродетель может обратиться в гордость. Писания святых Отцов полны предостережением против этого вида ложного благочестия, которое на самом деле, под прикрытием смирения и самоосуждения, может привести к дьяволь-
– 50-
ской гордыне. Но когда мы «видим наши грехи» и «не осуждаем брата своего»,
После каждого прошения молитвы мы кладем земной поклон. Не только во время молитвы св. Ефрема Сирина кладут земные поклоны; они составляют отличительную характеристику всего великопостного богослужения. Но в этой молитве значение их раскрывается лучше всего. В долгом и трудном подвиге духовного возрождения Церковь не отделяет души от тела. Человек отпал от Бога весь целиком, душой и телом; и весь целиком человек должен быть восстановлен, чтобы вернуться к Богу. Греховное падение состоит именно в победе плоти — животной, иррациональной похоти в нас — над духовной, божественной природой. Но тело прекрасно, тело свято, так свято, что Сам Бог «стал плотью». Спасение и покаяние тогда не презрение к телу, не небрежение им — но восстановление тела в его настоящем служении, как выражения жизни и духа, как храма бесценной человеческой души. Христианский аскетизм не борьба против тела, но за него. Вот почему весь человек — душой и телом — кается. Тело участвует в молитве души, так же, как и душа молится не вне, а в своем теле. Таким образом, земные поклоны, «психо–телесный» знак покаяния и смирения, поклонения и послушания, являются отличительной чертой великопостного богослужения.
– 51-
3. СВЯЩЕННОЕ ПИСАНИЕ
Церковная молитва всегда библейская, т. е. выражается она языком, образами и символами Святого Писания. Если Библия содержит в себе Божественное Откровение, то она также и вдохновенный ответ человека на это Откровение и потому — выражение и содержание человеческой молитвы, хвалы и поклонения. Возьмем как пример псалмы; прошло несколько тысяч лет с тех пор, как они были написаны, однако, когда человек хочет выразить свое раскаяние, всем4 потрясенным существом своим призвать милосердие Божие, он находит единственное совершенное выражение своей молитвы в покаянном псалме 50: «Помилуй мя, Боже!» Во всех возможных положениях человека перед Богом, миром, другими людьми, начиная от захватывающей радости Божьего присутствия до бездонного отчаяния человека в изгнании, в грехе или болезни — совершенное выражение своей молитвы он находит в этой единственной книге, которая поэтому всегда составляла ежедневное «питание» Церкви, средство ее молитвы и самоназидания.
В Великом Посту на библейском измерении церковного богослужения ставится как бы особое ударение. Можно сказать, что в течение сорока дней Поста человек и Церковь как бы возвращаются духовно в состояние Ветхого Завета, во времена дo Христа, время покаяния и ожидания, время «истории спасения», движущейся к своему исполнению во Христе. Это возвращение необходимо, т. к., несмотря на то, что мы принадлежим ко вре-
– 52-
мени после Христа, знаем Его и «крестились в Него», мы постоянно отпадаем от новой жизни, полученной от Него, и это означает, что мы возвращаемся к «старым» временам. Церковь, с одной стороны, уже «дома», ибо она есть «благодать Господа нашего Иисуса Христа, любовь Бога и Отца и причастие Святого Духа»; а с другой стороны, она все еще «в пути», в долгом и трудном странствии к исполнению всего сущего в Боге, к возвращению Христа в конце времен.
Великий Пост — время актуализации этого второго призвания Церкви, жизни ее, как ожидания и странствия. Поэтому здесь Ветхий Завет приобретает свое полное значение; не только как книга пророчеств, уже осуществившихся, но как книга о человеке и всем сотворенном мире на пути к Царству Небесному.
Чтения Ветхого Завета во время богослужений Великого Поста совершаются двояко: это, во–первых, удвоенное чтение Псалтыри и, во–вторых, «lectio continua» то есть чтение по порядку и целиком трех Ветхозаветных книг: Бытия, пророка Исайи и притч Соломоновых.
Псалмы всегда занимали в христианском богослужении центральное и исключительно важное место. Церковь видит в них не только лучшее и самое верное выражение человеческой молитвы, раскаяния, поклонения, хвалы, но и настоящую «устную икону» Христа и Церкви, откровение в Откровении. Святые Отцы считают, по словам одного толкователя их писаний, что «только Христос и Его Церковь молятся, плачут и говорят в этой книге», (книге псалмов). Поэтому с самого
– 53-