Великий Вавилон

Беннет Арнольд

— Возможно, что и нет, — спокойно проговорил Евгений. — Но, видишь ли, я получу деньги от Симпсона Леви. Он обещал это, а я из некоторых источников знаю, что он умеет держать слово. Он сказал, что деньги, имеющие известное назначение, будут свободны до…

— До?

— До конца июня.

— А теперь уже конец июля.

— Ну, что значит какой-нибудь месяц? Он будет рад одолжить деньги и получить прекрасные проценты. И с чего ты вбил себе в голову предположение о каком-то заговоре против меня? Это же просто смешно! Заговор против меня!?

Для чего?

— А ты не подумал о Боснии? — холодно спросил Ариберт.

— При чем тут Босния?

— Мне незачем говорить тебе, что король Боснии имеет естественные обязательства по отношению к Австрии, которая предоставила ему корону. Австрия страстно желает, чтобы он сделал выгодную партию.

— Ну и пусть делает.

— Он и собирается. Он собирается жениться на принцессе Анне, — заявил Альберт.

— Пока я жив, ему это вряд ли удастся. Он делал предложение в прошлом году, но был отвергнут.

— Да, но он повторит свое предложение и на сей раз не будет отвергнут, Евгений! Да неужели ты не видишь, что этот заговор против тебя устроен кем-то, кто отлично осведомлен обо всех твоих делах и кто желает во что бы то ни стало помешать твоему браку с принцессой Анной? Только один человек в Европе может иметь мотивы желать вашего разрыва, и это человек, который сам хочет жениться на ней.

Евгений побледнел.

— Значит, Ариберт, ты пытаешься дать мне понять, что мой арест в Остенде был устроен какими-нибудь агентами короля Боснийского?

— Именно так.

— С целью прервать мои переговоры с Симпсоном Леви и положить таким образом конец самой возможности моего брака с Анной?

Ариберт утвердительно кивнул.

— Ты мне хороший друг, Ариберт, ты желаешь мне добра, но ты заблуждаешься.

— А про Реджинальда Диммока ты забыл?

— Я помню: ты говорил, что он умер.

— Я не говорил ничего подобного. Я говорил, что его убили, и это также было частью заговора.

— Я совсем не верю в то, что он был убит, — сказал Евгений. — Что же касается Симпсона Леви, то я готов поспорить с тобой на тысячу марок, что мы с ним придем сегодня к соглашению и что этот миллион будет в моих руках прежде, чем я покину Лондон.

Ариберт покачал головой:

— Ты что-то уж очень уверен в мистере Леви. Разве у тебя были с ним дела и раньше?

— Да, то есть… — Евгений с секунду колебался. — Да, кое-какие. Разве найдется человек в моем положении, который в то или иное время не прибегал бы к помощи таких, как Симпсон Леви?

— Я никогда не прибегал к ней, — заметил Ариберт.

— Ты! Да ведь ты просто какое-то ископаемое! — Евгений позвонил в серебряный колокольчик. — Ганс! Я приму мистера Симпсона Леви.

Ариберт скромно удалился, а принц Евгений опустился в бархатное кресло и принялся просматривать бумаги, положенные ранее на стол старым Гансом.

— Доброго утра, ваше королевское высочество, — входя и кланяясь, проговорил Симпсон Леви. — Надеюсь, что ваше королевское высочество в добром здравии?

— Благодарю, так себе, — ответил принц.

Несмотря на то что Симпсону Леви приходилось вести дела с представителями королевской крови чаще, чем какому-либо другому простому смертному во всей Европе, он никак не мог приучиться чувствовать себя свободно в первые минуты свидания со своими высокими клиентами. Потом он овладевал собой, но вначале неизбежно смущался, багровел и его бросало в жар.

— Мы немедленно приступим к делу, — сказал принц Евгений. — Садитесь, мистер Леви.

— Покорнейше благодарю, ваше королевское высочество.

— Итак, речь идет о займе, который мы уже почти устроили, — кажется, о займе в миллион фунтов? — небрежно проронил принц.

— Да, миллион, — подтвердил Леви, играя своей поразительно толстой цепочкой от часов.

— Теперь все в порядке. Вот тут бумаги, и мне бы хотелось покончить с этим делом сейчас же.

— Точно так, ваше высочество, но…

— Но что? Несколько месяцев тому назад вы выражали полнейшее удовлетворение относительно обеспечения, хотя я готов признать, что это обеспечение довольно-таки необычного свойства. Вы также соглашались на размер процентов. Ведь не каждому, мистер Леви, удастся ссудить миллион за пять с половиной процентов, по истечении десяти лет вся сумма будет выплачена полностью. Кажется… гм… кажется, я говорил вам, что состояние принцессы Анны, которая выражает согласие принять мою руку, со временем достигнет пятидесяти миллионов марок, что равняется двум миллионам фунтов на ваши английские деньги. — Принц Евгений остановился: он не привык пускаться в откровенности с финансистами, но чувствовал, что теперь обстоятельства требовали этого.

— Изволите ли видеть, ваше королевское высочество, — начал Симпсон Леви, — дело вот в чем: я говорил, что могу продержать свободной эту сумму денег до конца июня, а вы должны были назначить мне свидание здесь до истечения этого срока. Не имея известий от вашего высочества и не зная местопребывания вашего высочества, я решил, что вы заключили какую-нибудь другую сделку — бумаги ведь сильно понизились за последние месяцы.

— Я, к несчастью, был задержан в Остенде, — сказал принц Евгений, напуская на себя как можно больше высокомерия, — важными делами. Других сделок я не заключал, и миллион мне нужен по-прежнему. Если вы будете так добры и уплатите его моему лондонскому банкиру…

— Мне очень жаль, — проговорил мистер Симпсон Леви твердым, безукоризненно вежливым тоном, удивившим даже его самого, — но мой синдикат отдал уже эти деньги в другие руки, в южную Америку. Я могу конфиденциально сказать вашему высочеству, что мы одолжили их чилийскому правительству…

— К черту чилийское правительство, мистер Леви! — воскликнул принц, побледнев. — Я должен иметь этот миллион, таково было условие.

— Допускаю, что таково было условие, — возразил Симпсон Леви, — но ваше высочество сами нарушили это условие…