Великодушный деспот
Шрифт:
— Да это не церковь, это почти собор! — воскликнул Энтони, пораженный масштабами строения. — Но как же они в то время могли рассчитывать, что такая церковь будет заполнена прихожанами?
— Сомневаюсь, что они вообще думали об этом, — возразила тетя Марион. — Хотя тогда все ходили в церковь, людям нравились просторные помещения, и потом, внутри церковь не была такой пустынной, как сейчас, в ней устроили несколько молелен, притворов, стояли статуи.
Сентябрьское солнце длинными тонкими лучами заливало проходы между скамьями, под высокими парящими арками перекрытий собрание молящихся казалось довольно редким и немногочисленным. Полина постаралась первой пройти между рядами, чтобы за нею оказались тетя Марион и Линетт, — девушка опасалась, что близкое присутствие Энтони будет мешать ей преданно и сосредоточенно молиться. Как она и ожидала, их приход вызвал оживленное шушуканье и перешептывание, любопытные прихожане оборачивались, чтобы рассмотреть незнакомца, тем более что многие уже знали, кто он такой. Но скоро девушка забыла обо всем и слушала проповедь. Проповедь была не особенно интересной, Полина задумалась, и вдруг ей показалось, что вокруг в мгновение ока все переменилось, пустые голые стены покрылись гобеленами и фресками, свечи сияли пирамидами света перед образами святых, драгоценные украшения и оклады которых отражали сияние огней. Голос проповедника гудел монотонным неразборчивым речитативом, и вдоль прохода Полине почудилась процессия фигур в роскошных мантиях и монашеских ризах, они несли в руках хоругви и тяжелые знамена, вслед за ними шли мальчики с курящимися кадилами, раскачивающимися на длинных цепочках. Она смотрела на это, завороженная, но облако фимиама заволокло картину, а когда оно рассеялось, видение исчезло, и взгляд девушки снова уперся в пустые каменные стены. Полина беспокойно обернулась, надеясь, что никто не заметил, как она заснула, и тут до нее дошло, что она во сне вернулась на пять веков назад и увидела церковь такой, какой та была в то время.
— Очень скучная проповедь, — сухо заметила тетя Марион, когда они выходили из церкви. — Не могу винить тебя, дорогая, за то, что ты задремала.
— Знаешь, я видела странный сон, — ответила Полина, — и он показался мне настолько реальным. — И, все еще под впечатлением видения, она начала описывать этот старинный мир, но потом вдруг вспомнила, что они не одни, и, внезапно оборвав себя, извинилась. Энтони уставился на нее в крайнем изумлении.
— Какое у вас живое воображение! — воскликнул он. — Я словно увидел все это своими глазами. Мог бы получиться неплохой фильм… «Томас Спринг, строитель соборов». — И он указал на здание прямо перед ними. — А это был бы заключительный кадр — его славное достижение.
— На самом деле лично он не принимал участия в строительстве, и церковь была закончена уже после его смерти, — мягко поправила его тетя Марион, а Полина смотрела на него со всевозрастающим возмущением. За свою жизнь она видела несколько фильмов, и они были не лучшего сорта; ее отец, который думал только о спорте, презирал искусство в любом виде и тех, кто создавал прекрасное, считал пустыми отбросами. Кое-что от его взглядов передалось и дочери.
Дрогнувшим голосом Полина сказала:
— Боже, какая ужасная мысль! Вы желаете все, что было и остается для нас святым, пустить на продажу? Неужели нельзя оставить бедного Томаса в покое в его могиле?
Энтони удивленно взглянул на нее.
— Вы несколько отстали от современной жизни, да? — догадался он. — Я не хотел проявить никакого непочтения. Фильмы, особенно телевизионные, — это один из способов донести наше наследие до массового зрителя. Тавернхэм не принадлежит вам лично, мисс Геральд.
Она отвернулась, закусив губу.
— Я… я не это имела в виду, — пробормотала девушка. — Просто нам и так достается от толпящихся тут туристов. Неужели церковь непременно тоже нужно опошлить?
Энтони шел рядом с ней, очень близко, Полина, чтобы увеличить расстояние между ними, ускорила шаг и споткнулась о груду мусора, которую рабочие после недавнего мелкого ремонта оставили на обочине. Он тут же подхватил ее за талию, удержал и вывел снова на дорожку. В этом внезапном прикосновении был такой магнетизм, что каждый нерв девушки отозвался на него. Энтони отпустил ее талию, но тут же взял под руку — и Полина не в силах была этому сопротивляться.
— Пока вы окончательно не проснулись, вам лучше держаться за меня, — пошутил он.
Мимо прошли несколько знакомых из деревни и чинно раскланялись, бросая на них любопытные взгляды. Полина могла легко догадаться, о чем они думают. Полина Геральд подцепила на крючок мужчину и старается не упустить шанса с новым владельцем имения! Она хотела крикнуть им вслед, что ненавидит его, что он тиран и узурпатор, он ее начальник, но, боже, почему, почему его прикосновение так взволновало ее? Девушка сделала безуспешную попытку высвободить руку.
— Нет, на самом деле со мной все в порядке. Сама не знаю, почему я спотыкаюсь.
Он не обратил внимания на ее слова, только покрепче прижал к себе ее локоть. Она подозревала, что Энтони наслаждается ее смущением, и ей хотелось влепить ему за это пощечину.
Он отпустил ее, только когда стал открывать машину, и Полина нырнула на заднее сиденье, предоставив тетушке солидно и не спеша усесться впереди.
— Какое у тебя красное лицо, — заметила Линетт с удивлением, садясь рядом с сестрой.
Полине захотелось дать пощечину заодно и этой девчонке, и она с облегчением вспомнила, что весь остальной день будет занята и не увидит Энтони, который на этот раз не договаривался обедать с ними.
Когда «тиран и узурпатор» уехал из дому в начале вечера, Полина как раз занималась с молодой Дианой прыжками в загоне и не столкнулась с ним. Однако девушка украдкой поглядывала на дорогу за деревней, и, когда отчетливый силуэт черного «ягуара», набирающего скорость, показался на ней, в серых глазах промелькнула непонятная грусть.
Глава 4
Джордж не показывался в выходные, но вечером понедельника он зашел к ним и застал Полину с головой погруженной в бухгалтерские книги. Он осторожно вошел в кабинет, но девушка едва поздоровалась с ним.
— Не могу сейчас с тобой поговорить, — сказала она. — Мне нужно подсчитать баланс.
Настольная лампа освещала склоненную голову и открытые книги.
— Но уже довольно поздно, Лина, — возразил Джордж. — Ты не должна позволять Энту заставлять тебя работать до поздней ночи.
Она откинулась на спинку стула, со вздохом поправляя волосы.
— Мне надо учиться быть дисциплинированным и организованным профессионалом.
— Лина, — чистосердечно начал Бартон. — Не думаю, чтобы тебе все это нравилось. — Он указал пальцем на книги и испещренные цифрами клочки бумаги. — Если бы ты только согласилась…
Полина предупреждающе вытянула руку:
— Ну прошу тебя, не надо!
Теперь вздохнул Джордж.
— Я просто подумал, может, тебе захочется пойти прогуляться, сегодня такая чудесная ночь, полная луна на небе! — Бедняга ни коим образом не считал ее отказ окончательным и был уверен, что настойчивость поможет ему добиться своего.