Великодушный деспот
Шрифт:
— Да, я все сделаю.
Он, казалось, с облегчением воспринял ее покладистость и стал говорить дальше про то, что на съемках понадобятся лошади.
— Ассистент режиссера, мисс Петтигрю, свяжется с тобой по этому вопросу. Она очень милая девушка. — Полина сразу подумала, не та ли это девушка, которая покупала ей подарки на Рождество. — У нас там будет небольшая сцена, где юная леди скачет верхом в дамском седле. По-моему, насколько я помню, у вас там есть серая лошадь?
— Сильвер?
— Да. Думаю, он хорошо выйдет на пленке. Пусть пока привыкает носить наездницу в юбке.
— Да, я понимаю, о чем вы говорите. Я все сделаю.
— Отлично, даже не ожидал, что ты будешь так готова к сотрудничеству. Никаких фейерверков не будет?
— Нет. Ведь, в конце концов, это ваши лошади.
— Вот именно. Я скоро сам приеду, разумеется, когда все будет готово. Так что до встречи.
Полина была заметно разочарована, кладя трубку на место; она так долго не говорила с ним, а разговор оказался сугубо деловым, если не считать маленькой колкости насчет фейерверков. Она понимала, что большего ожидать было невозможно, Энтони занят своей работой, и такие мелочи, как младшие сестры, для него сейчас далеко за линией горизонта. Чего она не понимала — так это то, что он оказал им почти королевскую честь, позвонив лично по поводу всяких мелочей, которыми обычно занимались его подручные.
Девушка вздохнула. Съемки фильма могли бы оказаться вполне интересным делом, если бы только Виола Сильвестер не играла в нем главную роль. Она с интересом подумала, получил ли Майкл обещанную ему роль, хотя по вполне понятным причинам было трудно представить, чтобы Энтони взял его в состав актеров. Они до сих пор не имели никаких известий о беглеце, и Полина скучала по нему гораздо больше, чем сама могла ожидать.
Мистер Роулингз прибыл и оказался лощеным, тщательно одетым господином, способным прекрасно справляться с тысячей и одной трудностью, которые вставали на его пути при исполнении разнообразных обязанностей ассистента режиссера. Его неотлучно сопровождал шустрый сообразительный юнец, которого все называли Боб. Этот Боб всегда таскал с собой объемистые блокноты и непрестанно вписывал в них какие-то сведения. Парочка заняла бумагами весь письменный стол Полины и наполнила ее маленький кабинет сигаретным дымом. Еще недавно она стала бы яростно и беспощадно сопротивляться такому вторжению, но теперь, раз эти люди были присланы Энтони, девушка приняла их очень добросердечно, особенно когда мистер Роулингз заговорил о «нашем мистере Марше», которого беззаветно обожал. Он сообщил ей, что Энтони впустую тратит свой талант здесь, в Англии, что он уже отверг несколько блестящих предложений поехать работать в Голливуд, но что все равно рано или поздно ему придется туда поехать, потому что только в Америке можно надеяться достичь профессиональных вершин. Такая перспектива привела Полину в крайнее уныние.
Вся деревня бурлила от возбуждения в предвкушении прибытия съемочной группы, желающие принять участие в массовке валили валом, в том числе и обе Фрейзерс, которых взяли, потому что они ездили верхом. В полном соответствии с инструкциями Энтони Полина посадила одну из сестер на Сильвера, причем с тощих колен девушки свешивалась скатерть. Сильвер согласился на эту непристойность только с третьей попытки. Джош все происходящее считал личным оскорблением, рассматривая это как издевательство над благородным искусством верховой езды. Мистер Роулингз с восторгом откопал несколько старинных предметов утвари в домах жителей Мулинза, которые сами, как он искренне считал, нисколько не изменились с пятнадцатого века, и очень хотел заполучить Джоша в массовку, видя в нем превосходный типаж. Сначала Джош был неколебим, но когда ему назвали сумму ежедневных выплат за участие в съемке, с неохотой согласился. Ему приходилось заботливо откладывать каждый пенни, который удавалось добыть, на свои собственные нужды, потому что гном-конюх тоже предвидел перемены в «Трех Печках».
Через несколько дней мистер Роулингз с Бобом вернулись в Лондон, и на десять дней в Мулинзе воцарился напряженный покой. В это время Полине позвонила обещанная мисс Петтигрю, выспрашивала различные подробности про лошадей и пони, которые могут участвовать в съемках, и интересовалась, можно ли нанять Полину присматривать за лошадьми на съемочной площадке. Она говорила лаконично и по делу, не подозревая, что очень любопытна Полине в силу своей близости к Энтони. Что удивляться, что тот поначалу был так критически настроен к ней, когда его со всех сторон окружают такие знающие и умелые помощники!
Затем, в одно прекрасное апрельское утро, приехал Майкл. Он вошел с веранды и встал в дверях кабинета Полины, которая в это время проверяла расписание занятий в школе, и в первое мгновение она его не узнала. Брат похудел, стал бледнее, отрастил длинные волосы; они окружали лицо пышными каштановыми прядями. На нем был свитер-поло ярко-зеленого цвета, руки небрежно засунуты в карманы зеленых вельветовых брюк. Но серые глаза, с вызовом смотревшие на нее, измениться не могли, и Полина, забыв все его проделки и помня только о том, что это ее блудный брат и она страшно по нему соскучилась, подбежала и бросилась ему на шею.
— О, Майк! Дорогой Майк! Я так рада тебя видеть!
— Приятно это слышать, только не надо меня душить.
Он снял с плеч ее руки и держа за запястья, улыбаясь, заглянул сестре в глаза.
— Ах, милая моя старая сестренка, нелегко тебе пришлось, да? — Он поцеловал ее, потом покопался в кармане и вытащил целую пачку денег, которые бросил на стол. — Это то, что я взял тогда из нашей кассы, и, я так понимаю, ты ни словом об этом не обмолвилась, иначе наш с тобой хозяин быстро бы прищучил меня.
— Ты знаешь, сразу в тюрьму не сажают. Я никому ничего не сказала, просто положила туда свои деньги, но ты не должен был так делать, Майк.
Он грустно улыбнулся:
— Один из моих самых дрянных поступков. Иногда со мной это случается, но, с другой стороны, мне же надо было купить себе одежду, и потом, были другие расходы. Я не написал тебе, что верну все, что взял, потому что тогда я еще не знал, смогу ли это сделать. А я не из тех, кто дает пустые обещания.
Полина давно уже простила ему этот долг.
— Да ладно, оставь их себе. По-моему, тебе они нужны гораздо больше, чем мне.
— Не хочу жить за твой счет. — Майк презрительно посмотрел на деньги. — А знаешь что, давай поделим их пополам! Тебе ведь не так много нужно, раз ты живешь здесь.
— Не то что в Лондоне, да? — Она протянула ему половину купюр, и брат сунул их в карман с явным облегчением. Сестра поняла, что его запоздалая честность была жестом, который он вряд ли мог себе позволить, однако уже то, что он попытался отдать свой долг, говорило в его пользу и обрадовало ее.
— Лондон сжирает все деньги. — Он с трудом сдержал зевок. — Ну ладно, блудный сын вернулся, так что, думаю, теперь вы должны заколоть тучного тельца. Я голоден.
Полина погладила его по рукаву:
— Ты стал такой худой.
— Знаешь, ни разу даже не поел досыта с тех пор, как ушел из дома, — и все ради искусства. Какие новости?
— Мы тут все готовимся к приезду съемочной группы со студии «Аламбра».
— Отлично, я как раз прибыл первым осмотреть обстановку. Так, знаешь, проверить, как идут приготовления. Здравствуй, тетя Марион!