Великое единство
Шрифт:
подъема.
— Ах, какой тогда у нас, молодых, был сон — мечта! Теперь бы так спать на современной хорошей
постели, — улыбается Иван Иванович Пстыго, вспоминая те годы...
С аэродрома Ельца 504-й шап начал свою боевую работу. Ежедневные вылеты на штурмовку различных
вражеских объектов. Здесь Иван Пстыго и его товарищи совершенствовали свое мастерство. Тогда перед
войсками этого района была поставлена задача, которую войсковая печать формулировала так: «Подарим
матери-Родине
крепки, и упомянутый подарок осуществить не удалось. Летчики 504-го авиаполка в боях за Мценск
побили много вражеской техники и живой силы, но и сами потеряли несколько машин, а четыре
штурмовика пришлось сдать на ремонт в ПАРМ.
Полк перебросили под Харьков, где готовилось большое наступление. В те дни под Харьковом полковник
М. И. Горлаченко формировал 226-ю штурмовую авиационную дивизию, в которую, кроме 504-го полка, вошли и 505-й шап под командованием Чумаченко и 800-й шап, командир полка Митрофанов.
В начале июня 504-й шап из-под Харькова, где он участвовал в неудачной попытке освобождения города, перелетел на аэродром Уразово. Тогда в этом районе генерал Т. Т. Хрюкин начинал формирование 8-й
воздушной армии, в которую была включена и 226-я штурмовая авиадивизия.
Хрюкин прибыл в Уразово и с ходу поставил перед командиром 504-го шап неотложную боевую задачу: нанести всеми наличными силами полка штурмовой удар по скоплению железнодорожных эшелонов с
горючим, внезапно захваченных врагом на станции Приколотная. По данным разведки, немцы
организовали сильную оборону этой станции, и для удара надо было воспользоваться тем, что шел дождь
и была отвратительная видимость.
Командир полка вызвал на КП старшего лейтенанта Ивана Пстыго:
— Товарищ старший лейтенант, вы поведете группу из пятнадцати самолетов на станцию Приколотная.
Задача — уничтожить скопление железнодорожных эшелонов на станции.
— Товарищ командир полка, я не могу вести такую большую [116] группу, — откровенно признался
летчик, — при такой плохой видимости я ее просто не соберу. .
— Что же ты предлагаешь? — начал «накаляться» комполка.
— Разрешите лететь на задание втроем: мне, моему заместителю и командиру звена?
— Ну, действуй, только чтобы задание было выполнено!
Пошли бреющим — все-таки при отсутствии видимости легче ориентироваться — и, на счастье, вышли
прямо на цель.
Первые эрэсы, пущенные с горизонтального полета при малой высоте, пошли мимо. Пстыго едва успел
скомандовать: «Бомбы», — как все трое сыпанули на станцию, на скопление эшелонов, залпом все
содержимое своих бомбоотсеков — двенадцать
за границы станции, развернулись, чтобы «добавить огоньку», но этого явно не требовалось. На станции
все пылало и рвалось. Огромный столб дыма поднимался в дождливое небо, сливаясь с ним...
Оставшимися эрэсами ударили по вражеской зенитной батарее и пошли в Уразово.
Поставив самолет в укрытие, Пстыго направился на КП полка доложить командиру и с удивлением
увидел, что рядом с ним у входа в землянку стоит незнакомый генерал высокого роста. Это был Т. Т.
Хрюкин.
Пстыго подходит, начинает докладывать о полете, а генерал прерывает его, заключает в свои медвежьи
объятия и поздравляет старшего лейтенанта с блестящим выполнением задания. Он уже получил
донесение о том, что ни станции, ни тех эшелонов больше не существует.
Впоследствии генерал Хрюкин не раз вспоминал этот боевой вылет тройки «илов» как образцовое
выполнение чрезвычайно сложного боевого задания.
На второй день 504-й шап получил задание штурмовать вражеский аэродром Граково, откуда немцы
летали бомбить наши войска. Ведущим полетел сам комполка. Пстыго был во главе своей эскадрильи.
Трасса пролегала через полевой аэродром близ поселка Печенеги, который, по данным разведки, вражеская авиация оставила несколько дней назад.
Летят. И вдруг Пстыго видит — на земле под его самолетом образуются мощные клубы пыли, а из них...
«вылезают» два немецких истребителя Ме-109. Они разбегаются перед взлетом. Пстыго быстро передает
эскадрилье, идущей следом за ним:
— Бейте бомбами!
И те ударили. Да так аккуратно, что пригвоздили к земле обоих «мессеров». [117]
Но потерь, к сожалению, не избегал и 504-й шап. Правда, безвозвратных потерь было не так много, но
повреждений самолетов, с которыми едва добирались до базы — хватало. Ближайшие ПАРМ
размещались тогда в Ельце, там на ремонте находились четыре «ила», принадлежавших 504-му полку.
Вскоре Иван Пстыго получил задание — взять трех летчиков, выехать в Елец, получить и перегнать в
полк отремонтированные штурмовики.
Машины действительно были восстановлены, но не облетаны, так как в ПАРМ своих летчиков не было.
Первый самолет поднял в воздух Пстыго, но едва он оторвался от земли, как почувствовал острую боль в
левом глазу. В зрачок впилась металлическая стружка, оставшаяся в кабине после ремонта и поднятая с
мусором воздушной струей при взлете.
С большим трудом посадил летчик свою машину — острая, все усиливающаяся боль, слезы, застилавшие