Великое избавление

Джордж Элизабет

Линли прислушивался в этим словам с мукой, отвергая открывавшийся в них смысл. В колеблющейся темноте храма вновь воцарилась тишина, слышалось лишь хрипловатое дыхание старого священника, Линли собирался с мыслями, нащупывая ту нить, которая приведет его к окончательной разгадке.

– Вы пришли исповедаться?

Линли вздрогнул. Он не заметил, как священник внезапно возник из скопления теней прямо перед ним. Линли поднялся на ноги.

– Нет, я не католик, – сказал он. – Я просто пытался сосредоточиться.

– Церковь помогает в этом, верно? – просиял отец Харт. – Я всегда молюсь перед тем, как запереть церковь

на ночь. Конечно, я сперва тщательно проверяю, не остался ли кто-нибудь внутри. Неприятно было бы остаться тут на ночь в такой мороз, правда?

– Да уж, – признал Линли, – это было бы ни к чему. – Он последовал за низкорослым священником к выходу из церкви, в поджидавшую их ночную тьму. Тучи заслонили и луну, и звезды. Спутник казался ему тенью без облика и человеческих черт.

– Вы хорошо помните «Перикла», отец Харт? Священник помедлил с ответом, нащупывая в кармане ключи, затем запирая дверь.

– «Перикла»? – задумчиво повторил он, проходя мимо Линли в сторону кладбища. – Это Шекспир, не так ли?

– «Как огонь и дым». Да, это Шекспир.

– А, ну да. Полагаю, я довольно хорошо знаю эту вещь.

– И вы помните, почему Перикл бежал от Антиоха? Почему Антиох решил убить его?

– Я… – Священник принялся что-то нащупывать в кармане. – Кажется, я уже позабыл кое-какие подробности.

– Думаю, вы все отлично помните. Спокойной ночи, отец Харт, – произнес Линли, покидая кладбище.

Он спустился с холма по усыпанной гравием дорожке. В ночной тиши шаги звучали угрожающе громко. На мосту Линли остановился, приводя в порядок мысли, оперся на каменные ступени, глядя на деревню. Справа дом Оливии Оделл. Там уже темно; и Оливия, и ее девочка невинно и спокойно спят. Напротив – дом Найджела Парриша. Оттуда струится и растекается по окрестности негромкая музыка органа. Слева маленькая гостиница дожидается своего постояльца, а дальше центральная улица сворачивает в сторону паба. С того места, где стоял Линли, не было видно коттеджей Сент-Чэд-лейн, но Линли отчетливо представлял их себе. Повернувшись, он вошел в гостиницу.

Он отсутствовал меньше часа, но сразу же, едва переступив порог, догадался, что за это время Стефа успела вернуться. Дом затаил дыхание, ожидая, пока Линли войдет в него и все узнает. Каждый шаг давался ему с трудом, словно он ступал в свинцовых башмаках.

Линли не знал достоверно, где располагаются комнаты Стефы, но догадывался, что они должны быть где-то на первом этаже, по ту сторону холла, ближе к кухне. Он прошел через служебный вход.

И сразу же обнаружил все ответы. Их можно было ощутить в самой атмосфере дома. Он чуял сигаретный дым, он почти ощущал вкус алкоголя. Он слышал смех, страстный шепот, восторги.

Словно какая-то безжалостная рука тянула его вперед и вперед. Он должен был узнать.

Постучал в дверь. За дверью мгновенно все стихло.

– Стефа!

За дверью поспешные, приглушенные движения. Легкий смех Стефы растворяется в воздухе. В последний момент Линли едва не остановился, и все же он повернул ручку. Вошел и узнал истину.

– Ты-то сможешь обеспечить мне алиби! – Ричард Гибсон с ухмылкой похлопал женщину по обнаженному бедру. – Полагаю, инспектор так и не поверил бедной крошке Мэдлин.

15

Леди Хелен увидела его, как только они выбрались с заполненной народом дорожки, выводившей со станции в город. Два часа в поезде она провела достаточно скверно, постоянно опасаясь, что Джиллиан вот-вот впадет в истерику, и в то же время пытаясь извлечь сержанта Хейверс из бездны отчаяния, в которую эта женщина почему-то решила погрузиться. В итоге леди Хелен была «вся на нервах» и при виде Линли, машинально приглаживавшего свои светлые волосы, растрепанные воздушной волной от пронесшегося поезда, она испытала невероятное облегчение. Мимо инспектора, суетясь и толкаясь, спешила толпа, а он стоял себе, словно никого вокруг и не было. Вот он приподнял голову и улыбнулся Хелен. Их глаза встретились, и леди Хелен невольно замедлила шаг.

Даже с такого расстояния она сразу разглядела произошедшую в нем перемену. Темные круги под глазами. Напряженный поворот головы, опущенные плечи, углубившиеся морщины у носа и губ. Все тот же Томми, да не совсем тот. И причина может быть лишь одна – Дебора.

Он виделся с ней в Келдейле. Леди Хелен прочла это по его лицу. Бог знает почему, хотя прошел уже год с тех пор, как он разорвал свою помолвку с Деборой и они с Томми провели столько часов, обсуждая это, но сейчас леди Хелен страшилась мысли о том, как Томми будет рассказывать ей о встрече с бывшей невестой. Нет, она не будет говорить с ним на эту тему! Трусость, конечно. Она готова была презирать себя за это, но даже самой себе не хотела признаться, почему ей вдруг стало так важно, чтобы Томми не затевал разговор о встрече с Деборой.

Томми словно прочел ее мысли, впрочем, так оно всегда и бывало. Он выдавил из себя улыбку и двинулся им навстречу.

– Господи, это же просто замечательно – увидеть наконец тебя, Томми, – проворковала она. – Я всю дорогу, если только не пыталась утешить себя каким-нибудь пирожком, тряслась при мысли, что ты застрянешь в Келдейле и нам придется нанимать машину и мчаться по болотам, разыскивая тебя. Ладно, все хорошо, что хорошо кончается. Не следовало мне пожирать черствые булочки, чтобы хоть как-то унять нервы. В поезде кормят совершенно отвратительно, правда же? – И она покрепче обняла Джиллиан за талию. Хелен знала, что Линли не причинит девушке никакого вреда, но двенадцать часов непрерывного общения породили в ней чувство ответственности за Джиллиан, и ей не хотелось выпускать девушку из-под своей опеки. – Джиллиан, это инспектор Линли, – пробормотала она.

Робкая улыбка коснулась губ Джиллиан, но она тут же опустила глаза. Линли хотел было протянуть ей руку, но леди Хелен упредила его, покачав головой. Только тут Линли обратил внимание на руки молодой женщины. На ее ладонях виднелись уродливые красные полосы, но это был пустяк по сравнению с порезами, покрывавшими все ее тело. Леди Хелен пришлось немало повозиться, пока она выбрала платье, под которым можно было скрыть большую часть этих ран.

– Машина тут рядом.

– Слава богу! – воскликнула леди Хелен. – Веди меня к ней немедленно, иначе мои ноги окончательно превратятся в отбивную в этих ужасных туфлях. С виду-то они потрясные, верно? Но просто передать не могу, какую муку я в них испытываю. Все задаюсь вопросом, зачем это я, как безумная, гонюсь за модой? – Одним движением руки она отмахнулась от этой неразрешимой загадки. – Я согласна даже потерпеть минут пять твоего меланхолического Чайковского, если ты посадишь меня наконец в машину.