Великое Лихо - 2
Шрифт:
– Ну, а коли убьют ее?
– мрачно спросил Луня: - Не успеешь ты ремень ей кинуть, или я присесть не успею, или ещё чего?
– У нас другого раза не будет.
– ответил Зугур. И добавил, глядя вниз: - Скоро они до града каменного дойдут, а там - не отобьем уже никак. Ну, пошли, что ли?
Луня вздохнул, выхватил из ножен меч и первым ступил на узкую тропку, придерживаясь левой рукой за скалу.
Птицелюдей догнали быстро - двоим бежать по узкой тропке сподручнее, чем трем десяткам человек, да ещё с пленницей. Пернатые
– Ну, Лунька, давай!
– шепнул в самое ухо Зугур, и Луня бросился вперед.
Нагнав последнего из птицелюдей, Луня ударил его мечом меж лопаток и спихнул завопившего человека с тропы. Пернатые загомонили, начали оборачиваться, но видеть то, что происходит позади, могли лишь двое-трое последних. Луня шагнул к успевшему повернуться смуглокожему и с боевым кличем родов напал, осыпая противника ударами.
Луне было удобнее рубиться - с правой стороны у него ничего не было, а птицелюдям мешала скала. Миг - и второе тело полетело в пропасть, а потом и третье, и четвертое.
С пятым, рослым и сильным, Луне пришлось труднее - вооруженный кривым златым мечом и коротким копьем смуглокожий сумел зацепить Луне руку, но натиска разяренного рода не выдержал и тоже полетел вслед за мертвыми соплеменниками вниз.
Луня рубил и колол, отбивая удары врагов, а Зугур, идя сзади по скользкой от крови тропе, орал, обращаясь к Руне:
– Руна! Слушай меня! Как только Лунька до тебя добереться, повернись и хватай петлю, что я тебе брошу. Потом прыгай в пропасть - я тебя вытащу! Поняла? Ответь, поняла?
Луня, сваливая очередного птицечеловека, с радостью услыхал сквозь гомон врагов родной голос, крикнувший короткое:
– Да! Я поняла! Ай!
"Не иначе, рот заткнули, аспиды!", - подумал Луня и взъярился пуще прежнего. Красный меч воистину стал красным, по самую рукоять обагренный кровью врагов. Битву на тропе заметили и из града - там на стене собралась целая толпа птицелюдей, а большой, сотни в две воинов, отряд вышел из ворот и бегом двинулся в обход ущелья, не иначе как надеялись пернатые успеть отрезать Луне и Зугур путь к отступлению в глубь горы.
Ближе, ближе, вот всего трое осталось между Луней и Руной, вот уже и двое, вот и один...
Луня замешкался, спихивая тело смуглокожего с тропы, и получил ещё одну рану - златой меч оцарапал ему голову и срубил полуха.
– А-а-а! Убью!!
– диким голосом заорал Луня, и последний из птицелюдей, увидав свою смерть, что пришла за ним в обличии молодого рода, сам от страха прыгнул в пропасть. Луня присел, Зугур метнул ремень к поворачивающеся Руне, девушка ухватилась за петлю и прыгнула вниз.
– Шакар ыгын!
– сипло выругался Зугур по-вагаски, изо всех сил упираясь ногами в узкий каменный карниз и напрягшись, вытянул девушку на тропу. Луня тем временем стоял с клинком наготове, но оставшие птицелюди больше не нападали. Бегом, истошно вопя и толкая друг друга, они уходили по тропе от страшных чужаков, неистовых в сече и искусных в убийстве.
Руна так и бежала со связанными руками, за ней поспешал Зугур, и последним пятился Луня, опасаясь, что враги ещё могут вернуться и напасть со спины. До входа в подгорные коридоры путники добрались уже в полумраке вечер в здешних краях наступал стремительно, словно бы ночь падала на мир из поднебесья.
Отряд птицелюдей, высланный из града, уже успел оббежать ущелье и теперь приближался по восходной тропе к каменной площадке, на которой на миг остановились добытчики Могуч-Камня.
– Они скоро тут будут!
– с тревогой сказал Зугур, пока Руна наскоро перевязывала трпяпицей Лунину голову.
– Надо уходить, чем быстрее, тем лучше!
– отозвался морщащийся от боли род: - Или встать на этой тропе, и перебить всех до одного!
– Экий ты боец!
– усмехнулся Зугур: - Десяток свалил - дважды тебя попятнали, а тут две сотни... Не выстоим, больно много их. Свод бы в норе этой обрушить, да куда нам, силенок не хватит. И Шык в немощь впал посля заклятия своего. Боюсь, пропадем!
– Бойся - не бойся, чему, того не минуть!
– откликнулся Луня и подтолкнул Руну ко входу в пещеры: - Давай, ладушка, побежали шибчее.
Словно суслики от хорька, мчались путники по каменным проходам, и вскоре уже оказались в той круглой пещерке, где валялись тела убитых Луней стражников. Тут их поджидал Шык. Волхв был сильно бледен, но смотрел весело.
– А, отбили! Ну, хвала... хвала ВАМ, вои!
– Погоня за нами, волхв! После про все поговорим!
– крикнул запыхавшийся Зугур: - Ты скажи лучше, где камень, что нам надобен?
Шык улыбнулся ещё шире, запустил руку в свою чародейную котомку, с которой никогда не расставался, и вынул вытянутый, остроугольный черный булыжник, с голову младенца величиной:
– Вот он, камешек! Пока вы Руну спасали, добыл я его, тут, рядышком совсем. Не зря я горы слушал, не зря пути прочуевал... Трудновато пришлось, но...
Из коридора, по которому только что пробежали Зугур, Луня и Руна, послышался шум, шлепание босых ног по камням и крики погони. Вагас, прислушавшись, перебил волхва:
– Все, времени нет. После расскажешь, что и как. Бежим скорее.
И они побежали, и в темноте уже выскочили на склон бурой горы с другой её стороны.
* * *
До утра путники переждали на вершине той самой скалы, у подножья которой начинался ход к граду птицелюдей. Узкую расщелину Луня с Зугуром, как смогли, завалили камнями, а Шык, не смотря на немощь, приложился с волховством, запечатал выход. Однако до рассвета не никто не сомкнул глаз, ожидая, что враг разберет завал и выберется наружу.