Великое море. Человеческая история Средиземноморья
Шрифт:
Именно в этот период критяне отказались от иероглифов; они записывали свое имущество слоговым линейным письмом А, менее красивым, чем иероглифы, но более быстрым в написании. Похоже, что в этих документах они использовали лувийский язык, индоевропейский язык, родственный хеттскому, на котором также говорили на западном побережье Анатолии и, если верить найденной там печати, в Трое XII века.26 Лувийский язык широко использовался для официальной переписки между дворами, и его использование на Крите не означает, что некоторые или все критяне произошли от анатолийских лувийцев; главное, что минойцы (в отличие от троянцев) создали цивилизацию, которая не была просто анатолийской.
IV
Восстановление критских дворцов совпало с новым всплеском энергии на Кикладах, особенно в Акротири на Тере, примерно между 1550 и 1400 гг. до н.э. Тера могла быть заселена выходцами с Киклад, критянами или представителями всех многочисленных народов, живших у берегов Эгейского моря. Они приезжали за обсидианом с Мелоса. На Тере выращивали шафран: на фреске изображен сбор крокусов. Однако именно через Крит и его зависимые поселения, такие как Акротири, в Эгейские земли поступали и более экзотические предметы - скарабеи, фаянсовые статуэтки и бусы из Египта и Сирии. Акротири превратился в важный центр и импортировал
В период с 1525 года до н. э. появились тревожные признаки того, что стабильность региона в буквальном смысле слова находится под угрозой. Акротири стоял на краю кальдеры большого, частично затопленного вулкана. Толчки усилились; землетрясение привело к своевременной эвакуации Акротири, поскольку около 1500 года до н. э. остров Тера был разрушен в результате одного из величайших вулканических извержений в истории человечества, в результате чего остров Тера в форме полумесяца оказался над волнами.28 Сейсмические изменения произошли и на Крите, как в прямом, так и в метафорическом смысле. Землетрясения нанесли серьезный ущерб Кноссу около 1525 года, начав период, когда часть дворца, возможно, была заброшена. После взрыва Теры дождь из пепла затмил солнце, возможно, на несколько лет, а затем упал на землю, так что на восточный Крит выпало до 10 сантиметров пепла. Серьезное нарушение сельского хозяйства привело к длительному голоду. В небольшом минойском дворце Арханес на горе Юктас камеры, ранее использовавшиеся для других целей, превратились в кладовые. Необходимость беречь запасы усугублялась разрушительным воздействием извержения на весь регион, поэтому нельзя было полагаться на торговлю с соседями, чтобы восполнить недостаток. Ощущение кризиса передает жуткая находка в здании в Кноссе, известном как Северный дом; примерно в это время были убиты четыре или пять детей, и их плоть была содрана с костей, что, несомненно, являлось актом ритуального жертвоприношения и каннибализма.29 Минойцы хотели умилостивить богов и богинь, которые казались все более гневными.
К этому периоду относятся картины с изображением эмиссаров, прибывших ко двору фараона в Луксоре. Возможно, они прибыли в надежде, что критским союзникам фараона будут доступны не слоновая кость, обезьяны и павлины, а зерно долины Нила. Извержение Теры ослабило, но не уничтожило экономику и общество Крита, и Кносс сохранял богатство и влияние, хотя и в меньших масштабах, в течение примерно пятидесяти лет. Это разрушение стало лишь первым этапом в гораздо более широкой серии перемен, которые изменили политическую, экономическую, культурную и этническую идентичность восточного, а возможно, и западного Средиземноморья.
Купцы и герои, 1500 г. до н. э.
– 1250 г. до н. э.
I
Примерно в 1500 году до н. э. на Крите произошли не только масштабные экономические, но и очень значительные политические перемены. Приход на остров греческой династии произошел примерно в то время, когда многие поселения, такие как Арханес, были заброшены; из великих дворцов уцелел только Кносс, а минойские поселения разрушались одно за другим. Виной тому землетрясения и пожары, а также захватчики из Греции. Поскольку никто толком не знает, кто виноват, были предприняты ловкие попытки объединить эти объяснения друг с другом и утверждать, что греки воспользовались хаосом на Крите, чтобы захватить власть; или, возможно, критяне нуждались в сильных лидерах, которые бы взяли на себя ответственность, и обратились к грекам. Однако несомненно, что минойский Крит был втянут в развивающийся мир микенских греков. Область, имевшая относительно небольшое значение в торговых сетях раннего и среднего бронзового века, теперь стала центром политической и, возможно, торговой власти в Эгейском море: великие центры микенской культуры и власти представляли собой линию поселений вдоль окраин восточной Греции и немного вглубь страны, от Иолкоса (Волоса) на севере, через Орхоменос, Фивы, Микены, Тиринс и до Пилоса на юго-западе. Первые признаки успеха были заметны уже в начале XV века, когда микенские цари были погребены в могильном круге А (как он стал известен), их лица были покрыты масками из кованого золота, которые, похоже, копировали их бородатые черты, и которые предполагали попытку подражать бесконечно более грандиозным золотым маскам погребенных фараонов.1 Тем не менее, Микены, "богатые золотом", сохранили свою особую роль и репутацию. К двенадцатому веку до н. э., если верить свидетельствам гомеровского "Каталога кораблей" (архаичного текста, включенного в "Илиаду"), эти гоплиты обычно признавали своим вождем ванакса или правителя Микен.2
Описания минойцев незаметно сливаются с рассказами о микенцах. Отчасти это объясняется тем, что отпечаток критского искусства на греческом материке был очень сильным; микенские предметы, такие как керамика, лишь постепенно приобретали индивидуальность по мере того, как местные гончары разрабатывали свои собственные формы и узоры. Отчасти нечеткая граница между минойцами и микенцами является результатом очевидного микенского завоевания Крита и оккупации Кносса грекоязычной элитой с материка; но даже в этом случае преемственность очевидна, а система письма, которую микенцы разработали для записи своего греческого диалекта, была адаптацией слоговой системы линейного письма А, созданной на минойском Крите - линейного письма В, триумфально расшифрованного Вентрисом и Чедвиком в 1950-х годах.3 В Кноссе микенцы восстановили, а в Пилосе создали тщательно продуманные архивы глиняных табличек, на которых они записывали дань, выплачиваемую их царям и богам подвластным населением. Даже в южной Греции их религиозные культы мало чем отличались от минойских, если судить по оставленным артефактам: изображения на печатях богинь и жрецов, изображение на чаше и панели спорта или обряда вскакивания на быка (и даже если эти предметы, найденные в Греции, на самом деле были сделаны на Крите, как утверждают некоторые, их присутствие в Греции свидетельствует об интересе к ритуалам с быком).4 Имена богов и богинь, которым поклонялись в классической Греции, часто выдают догреческие корни, и эти божества иногда можно идентифицировать в письменных записях микенцев. В торговле также прослеживается преемственность: греческие и критские товары переправлялись на Родос, в Сирию и Трою, но теперь более длительные путешествия совершались вглубь Средиземноморья, вплоть до Сицилии и Италии.
Микенцев
Как называли себя микенцы - важный вопрос. Микенцы" - это современное обозначение греческой цивилизации бронзового века; в XIV веке до н. э. оно могло означать только жителя цитадели и окрестных деревень, составлявших поселение (едва ли город) Мукенай. Форма множественного числа этого названия, как и некоторых других из этого периода (например, Афинай, Афины), может отражать тот факт, что эти центры были конгломератами деревень.6 Их правители были кастой воинов, которые к XIV веку до н. э. вели очень роскошный образ жизни. Их хоронили не только с оружием, но и с золотыми и серебряными кубками, а также с изящно инкрустированными церемониальными ножами с изображением сцен охоты. Когда историки говорят о "микенской торговле", они имеют в виду торговлю тех, кто жил в пределах политической сферы этих ранних греческих военачальников, хотя никто не знает, говорили ли эти купцы и крестьяне по-гречески; многие, на самом деле, должны были быть многоязычными критянами, жившими в Кноссе и Фестосе, о которых говорится в табличках Линейного письма B. Упоминания о соседях, известных как Аххиява в хеттских архивах, и об Экуэше в египетских документах, позволяют предположить, что название Ахаивои, в классическом греческом Akhaioi, "ахейцы", использовалось если не ими самими, то, по крайней мере, сторонними наблюдателями, которые воспринимали их чрезвычайно серьезно как крупную региональную державу.7 Опираясь на торговые связи, установленные минойцами, микенские купцы поддерживали связи с богатым медью Кипром (который продолжал использовать версию линейного письма вплоть до классических времен), а также торговали на Родосе, в Милетосе на Анатолийском побережье и на сирийском побережье. Возможно, даже существовали контакты с Черным морем, если история об аргонавтах Ясона имеет под собой какую-то историческую основу. Затонувшее в тринадцатом веке судно "Гелидония" у берегов южной Турции проливает свет на торговый мир микенцев. Большая часть корабля была сметена водами, но его груз оказался слишком тяжелым, чтобы море могло сдвинуть его с места: полтонны крупных медных слитков, а также бронзовые изделия и печати, свидетельствующие о том, что корабль побывал в Сирии и на Кипре. Еще одно, чуть более древнее затонувшее судно, найденное в Улубуруне у турецкого побережья, содержало еще большее количество меди и, что интригует, одну десятую часть олова - правильная пропорция для изготовления бронзы.8
Одной из новых особенностей микенской торговли была связь с Италией, с которой минойский Крит не взаимодействовал. Первые свидетельства контактов между материковой Грецией и Сицилией, возможно, относятся к XVII веку до н. э., если судить по сходству между греческой керамикой (среднеэлладского периода) и керамикой восточной Сицилии, где также было найдено несколько среднеэлладских горшков. Это не обязательно свидетельствует о регулярных прямых контактах, а скорее о спорадических связях через ряд посредников, когда эти горшки проходили из Греции через Ионическое море, а затем вокруг пятки и носка Италии до Сицилии.9 Твердые доказательства регулярных контактов появились немного позже, когда на Липари было привезено большое количество керамики позднего бронзового века, а в Грецию было отправлено большое количество обсидиана; купцы также оставили фаянсовые бусы, по-видимому, египетского происхождения, что говорит о существовании торговой сети, охватывавшей большие территории восточного и центрального Средиземноморья. Однако к тому времени, когда Кносс оказался в руках микенцев, обсидиан начал терять свою привлекательность; по всему Средиземноморью и в Анатолии разрабатывались новые жилы меди и олова, и поиски металлов привели микенских мореплавателей на Искью и ее меньшую соседку Вивару, где они оставили свою керамику, а затем направились к побережью Тосканы (где можно было найти олово) и Сардинии (где они оставили несколько медных слитков).10 Изображения кораблей на фресках из Теры не оставляют сомнений в том, что технология судоходства достигла значительного прогресса: в дополнение к веслам стали использовать парус, строить более крупные суда с высокими фальшбортами, способные противостоять более бурному морю; к этому следует добавить более детальное знание мелей, рифов и течений восточного и центрального Средиземноморья, без которого было невозможно плавать между греческими островами и в сторону Сицилии. Прибрежные маршруты все еще преобладали, так как микенская керамика прослеживает линию, соединяющую Додеканес с пяткой Италии и вокруг пятки до Сицилии.
Тесные связи с Италией привели к появлению заморских торговых станций.11 Хотя микенцы отправляли на Липари большое количество керамики, в том числе большие пифои, нет никаких доказательств того, что липарийцы находились под микенским владычеством; однако жители Липари установили связи с землями дальше на север, вплоть до Луни в северной Тоскане.12 Липари все больше привлекал не только обсидиан, но и роль перевалочного пункта между водами вокруг Сицилии и северными районами. Пифои были стандартными изделиями, а не объектами красоты, и в них хранились товары - скорее всего, нефть, поскольку она была одним из излюбленных предметов экспорта греческих земель. Янтарное ожерелье, найденное на кладбище в Липари, было отнесено к северной Адриатике, а не к восточному Средиземноморью. Все это указывает на то, что микенцы были самыми богатыми, но не единственными купцами, которые в этот период осмеливались пересекать воды центрального Средиземноморья. Тем временем жители Липари жили в деревянных хижинах, прилепившихся к склонам вулкана на острове; роскошь для них заключалась в янтарных и стеклянных бусах, а не в золотых и серебряных украшениях.