Великое таинство
Шрифт:
Шаб Бешеный неохотно засунул нож за пояс и осторожно скрылся в своем тайнике.
А через некоторое время посланник Сесостриса встал и пошел туда, откуда пришел.
В своем последнем письме старый учитель рассказал Икеру о каком-то чужом человеке, пришедшем в Медамуд и на удивление быстро поладившем со старостой деревни, тем самым мерзавцем, который хотел избавиться от ученика писца. Чужак… Наверняка Провозвестник! Искуситель, манипулирующий людьми, убийца! Он не просто стоял во главе банды разбойников, он был само воплощение сил зла, безжалостного стремления к разрушению. Сразить его может только Маат — основа цивилизации
Теперь Икеру стали ясны смысл его существования и причины перенесенных испытаний: он должен был участвовать в борьбе сил добра со злом и не ошибиться. Каждый день эта борьба начиналась снова, и Икер видел хрупкость мира, который был на волосок от гибели.
Любовь Исиды придала Икеру неожиданные силы. Благодаря ей он перестал испытывать разъедавшее его душу сомнение. Его оставил парализующий силы страх. Провозвестник, убив генерала Сепи, великого знатока магических заклинаний, способных отогнать любое чудовище, показал огромную силу своей гибельной власти. Откуда бы ей быть, как не от изефет, уничтожающей Маат, ведь изефет постоянно подпитывает все, что гниет, и отрицает жизнь.
Но истребить изефет из жизни людей невозможно. Весь вопрос в том, останется ли Абидос недосягаемым, не захлестнет ли его этот опустошительный поток.
Исида улыбнулась — и все мрачные мысли Икера мгновенно улетели.
— Настало время готовить себя для следующего посвящения, — мягко сказала она. — Тебе должно быть известно об Абидосе все.
Икер вздрогнул.
От этих слов супруги Икер помертвел, хотя, казалось бы, они должны были принести ему радость.
— Может быть, ты предпочтешь чего-то не знать?
— Просто все идет так быстро! — вздохнул Икер. — Раньше я сгорал от нетерпения, а сегодня предпочел бы, чтобы все шло помедленней, гораздо медленней. Чтобы я сполна смог насладиться каждым своим шагом.
— Приближается месяц хойяк [5] , и ты должен будешь возглавить от имени фараона ритуал Великого таинства Осириса…
— Ты думаешь, что я действительно буду в силах это сделать?
— Таково подлинное исполнение твоей миссии. Остальное не в счет…
5
Четвертый месяц года по египетскому календарю. На этот месяц приходились главные ритуалы ежегодно проводившегося на Абидосе великого празднества Осириса, называвшиеся «сешета», или мистерии. Египетский календарный год был солнечным и насчитывал 365 дней. Он состоял из трех больших периодов по четыре месяца каждый: ахет — «половодье» (месяцы: тот, паофи, атир, хойяк), перет — «всходы» (месяцы: тиби, мехир, фаменот, фармути), шему — «засуха» (месяцы: пахонс, паини, эпифи, месоре). Каждый месяц состоял из 30 суток. В конце года пять дополнительных суток посвящались Божественной девятке. — Примеч. перев.
И снова Исида шла впереди Икера.
Ее знание тайн Абидоса стало и знанием Икера, который в свой черед прошел огненным, водным и земным путями, миновал Семь врат и увидел ладью Маат.
В эти благословенные часы они действительно были словно единое существо: видели один и тот же свет одним взглядом и жили единой жизнью.
Теперь Икер и Исида навсегда стали мужем и женой, Братом и Сестрой.
Их союз был скреплен в самом таинственном месте Абидоса — на острове, где находится гробница Осириса, над которой возвышается холм с Древом Жизни.
Каждый день специально назначенный постоянный жрец проверял печати, закрывавшие двери самого святого святилища, в котором убитый бог готовился к своему воскресению.
Только фараон имел право сломать печати и войти внутрь этого вечного жилища — прообраза всего мира.
— Здесь, — шепнула юная жрица, — находится изначальный сосуд. [6] В нем хранится тайна жизни, неизменной и поту сторону смерти. От него происходят бесчисленные формы жизни. Этот сосуд всегда рядом с Осирисом.
6
Кхетемет; впоследствии — Грааль. — Примеч. автора.
— Не в нем ли тайна Золотого круга Абидоса?
— Цель твоего пути, Икер, приближается. И хотя ни одному смертному не дано открыть или использовать этот сосуд, но все же его тайна может быть открыта и передана другим. Даже если сам сосуд остается в целости. Если Дом золота увидит в тебе действительно живого, если оно откроет тебе глаза, уши и уста, если сосуд твоего сердца чист, то ты узнаешь эту тайну.
В душе Икера страх сменился чувством сожаления о собственном несовершенстве. Он, ученик писца из деревни Медамуд, находится теперь в самом сердце духовной жизни Египта! Ему выпало самое невероятное счастье, он достиг идеала, достиг своей мечты. Взойдет ли он на последнюю ступень, переступит ли самый главный порог, который, наверняка, за пределами его возможностей?
Икер гнал прочь свои сомнения, подавлял трусливые мысли о побеге и возвращении в безвестность, туда, где нет места великой судьбе, которую готовила ему Исида.
С этого момента и на этом месте ему предстояло пережить таинства, источник которых указала ему супруга. Икеру хотелось доказать, что он достоин Исиды. А это значило, что он должен броситься в невидимое. Расправить, как ибис бога Тота, огромные крылья и полететь на закат, чтобы догнать зарю будущего дня.
«Чувствовать себя подготовленным не значит ничего, — подумал Икер. — Я умею только идти вперед и пойду за тобой на край ночи!»
На закатном небе вспыхнули странные всполохи.
— Дом золота начинает сиять, — ласково шепнула Исида. — Он ждет тебя…
8
Медес был уверен: кто-то его преследует…
Как только его жена, приняв сильное снотворное, заснула, и ее примеру последовали намаявшиеся с ней за день слуги, Медес незаметно выскользнул из своего роскошного дома. Была глубокая ночь, и секретарь Дома царя, поминутно озираясь и вздрагивая от любого шороха, отправился к ливанцу. Для каждого нового свидания он выбирал новый маршрут, путал следы, делая вид, что удаляется от нужного дома, по нескольку раз поворачивая назад, едва дойдя до цели назначения. Его путь был таким запутанным, что он, как ему казалось, мог запутать любого…
И до сегодняшнего дня это удавалось…
Перед свиданием Медес из предосторожности переодевался в тунику из грубого холста и накидывал на голову капюшон. В таком виде он сам — не то, что кто-нибудь посторонний — не смог бы узнать секретаря Дома царя…
Сегодня — как бы рискованно это ни было — ему просто необходимо было повидаться с ливанцем и получить нужные уточнения.
Если учесть всю его осторожность и все предпринятые им меры безопасности, оставалось только одно предположение: Собек-Защитник установил над ним постоянное наблюдение.