Великое таинство
Шрифт:
Взгляд Исиды померк.
— Эту гипотезу отвергать нельзя.
— Опасения царя подтверждаются! Значит, действительно, один из посланных Провозвестником проник сквозь защиту и готовит территорию для будущих атак своего хозяина.
Жрица ничего не возразила.
— Не будем закрывать глаза, — сказал Икер. — Я еще не начал расспрашивать здешних жителей, потому что сначала мне нужно было увидеть и понять местную жизнь. Теперь же я буду вынужден заняться каждым из постоянных жрецов.
—
Начальник стражи Абидоса сам обыскал прелестную Бину. Она была покорна и ни разу не выказала ни малейшего протеста.
— Извини, моя красавица. Но приказ есть приказ.
— Понимаю, начальник. И все же ты начинаешь со мной знакомиться слишком подробно!
— Безопасность требует повторения. Есть и гораздо более неприятные процедуры, уверяю тебя!
Улыбнувшись, Бина позволила себя осмотреть.
— Что же могу я скрыть под своей короткой юбкой? А корзинка и вовсе пустая!
Покраснев от смущения, начальник стражи отошел в сторону. Ему строго-настрого запрещалось отдавать кому-либо предпочтение, и он был пунктуален в отношении к своим обязанностям, но все же с трудом мог побороть влечение к этой хорошенькой брюнетке, такой нежной и ласковой.
— Тебе нравится твоя работа, Бина?
— Служить постоянным жрецам — это для меня честь сверх всяких моих ожиданий! Но извини меня, я вовсе не хочу опоздать.
Сказав это, Царица ночи потупила глаза и отправилась в храм Сесостриса. Там ей вручили свежий хлеб и кувшин с пивом, которые она должна была отнести постоянному жрецу, следившему за целостностью великого тела Осириса и проверявшему печати на дверях гробницы Великого бога.
Туда входить не мог ни один временный жрец.
Как и другие служанки, отвечавшие за комфорт постоянных жрецов, Бина довольствовалась тем, что встречалась со своим подопечным у него дома, в скромном, но тщательно убранном жилище.
Когда сегодня Бина ступила на порог, жрец читал папирус.
— Я принесла вам еду и питье, — сладко пропела Бина, потупив глаза.
— Спасибо.
— Куда мне поставить кувшин и хлеб?
— На низкий столик, слева от входа.
— Что вы предпочитаете на завтрак? Сушеное мясо, филе окуня или кусок жареной говядины?
— Мне достаточно свежей лепешки.
— Вы больны?
— Это тебя не касается, детка.
Этот жрец оказался таким же неразговорчивым, как и остальные. Чары Бины на них не действовали.
— Мне бы так хотелось помочь вам!
— Успокойся, наша медицинская служба работает прекрасно.
— Мне ее предупредить?
— Если будет необходимо, я это сделаю сам.
Бина опустила глаза.
— А ваша служба не опасна?
— О чем это ты?
— Уж не исходит ли от гробницы Осириса опасная энергия?
Лицо постоянного жреца стало жестким.
— Уж не хочешь ли ты, девушка, получить тайные знания?
— Нет-нет, что вы! Мне просто все это кажется таким волшебным и немного… страшным. По поводу Осириса и его гробницы ходит столько легенд! Некоторые даже рассказывают об ужасных призраках! Уж не преследуют ли они своих врагов, чтобы выпить из них кровь?
Жрец промолчал. Бесполезно критиковать предрассудки, которые сами по себе являются лучшей защитой жилища бога.
— Я в вашем распоряжении, — сказала Бина, улыбаясь жрецу самой прекрасной из своих улыбок.
Все бесполезно — он даже не поднял глаз!
— Возвращайся в пекарню, девушка, и продолжай разносить завтрак.
Расспросы жриц Хатхор не дали Икеру никакой зацепки для подозрений. Став после смерти начальницы верховной жрицей, Исида облегчила ему задачу.
Ни один серьезный проступок не мог быть вменен в вину ее сестрам, даже халатность в отношении к повседневным службам.
Подолгу беседуя с каждой, Царский сын не почувствовал в них ни тени напряженности. Его собеседницы держались естественно и доверительно, ничего не утаивая.
Итак, он уверился в том, что сторонник Провозвестника не мог укрываться среди посвященных жриц. Продолжая свою работу с ремесленниками, Икер стал вплотную интересоваться постоянными жрецами, которые не скрывали своего неодобрительного к нему отношения.
Первый же из тех, кто хранил таинства ритуалов, был верен своему долгу. Он выслушал вопросы Царского сына и отказался на них отвечать, потому что мог говорить обо всем этом только Безволосому. Его начальник и должен был выбирать, что он мог открыть Икеру.
Безволосый не стал упорствовать и слово в слово повторил то, что сказал ему его подчиненный. Главный смысл его сообщения заключался в том, что только посвященные имели доступ к таинствам Осириса и всем остальным секретам. Икер не обладал посвящением, а стало быть, ритуальные служители должны были хранить молчание.
— Не кажется ли вам подозрительным этот отказ помочь следствию? — спросил Безволосого молодой человек.
— Как раз наоборот, — ответил Безволосый. — Этот старый жрец строго придерживается установленных правил, каковы бы ни были обстоятельства. Для него главное — сохранить тайну. Это значит, что ни одно из ее главных составляющих не было разглашено. Если бы это было не так, и он нас предал бы Провозвестнику, Древо Жизни давно погибло бы.
Этот аргумент вполне убедил Икера.