Великолепная шестерка: Божий промысел по контракту. Час «Д». Шестеро против Темного. Тройной переплет (сборник)
Шрифт:
– Пожалуй, – согласился высший жрец и, погладив птицу, сказал: – Спасибо, милая! Передай, пожалуйста, мальчикам: «Ничего в библиотеке не трогайте. Никого не будите. Энка ударьте по заду. Это должно закрыть ход. Аккуратно снимите цепочку с ладонью и положите на стол у меня в кабинете. Сами тотчас ложитесь спать».
Птица с достоинством кивнула, ласково клюнула жреца в ухо и, заорав «рокх», вылетела в окно, которое Зидоро тщательно закрыл за почтальоншей. Библиотеку только вернули, нечего очередным похитителям лазейки оставлять.
Призрак продолжал действовать
– Эльа есьлаи-и-веш!
Со стороны казалось, что маг собрал в свой «ковшик» с пола нечто невидимое. Наклонившись, Лукас взялся за рукояти ножей и выдернул их из пола. Мрамор легко выпустил ритуальное оружие и тут же, словно живой, сомкнулся снова, не оставив никаких следов. Ножи оказались девственно чисты, словно ими никогда и не пускали кровь почтенным сеорам Гарсидо. Перекинув ножи в правую руку, маг описал ею в воздухе некую угловатую фигуру или знак над октаграммой. Линии ее посветлели, а затем быстро, словно кто-то провел гигантским ластиком или пятновыводителем, исчезли с пола вместе с мягкими лепешками воска, оставшимися от прогоревших ритуальных свечей. Только в воздухе сохранился аромат меда, хвои и грозовой свежести. Теперь на чистом полу стояла лишь одинокая изящная чаша.
Лукас нагнулся и подобрал ее. Прежде чем маг убрал предмет в свой бездонный чемоданчик, Хорхес и Зидоро, так сказать, кровно заинтересованные свидетели дела, успели заметить, что пиала абсолютно чиста. Видимо, заклинание вызова осушило ее до дна.
Упаковав в чемоданчик инвентарь, мосье Д’Агар оглядел помещение, досконально проверяя, не упустил ли чего. Что ж, за исключением неуничтожимых последствий забав хаотической колдуньи – намертво въевшихся в обстановку искорок-блесток, придававших залам новый колорит, – в библиотеке не осталось никаких следов деятельности команды посланцев Совета богов.
Теперь оставалось только дождаться возвращения призрака Рогиро Гарсидо и услышать из его высокородных уст слово-подтверждение тому, что все похищенные книги возвращены на исторические места. После этого первое задание команды можно было считать выполненным.
– Сеоры, сеориты, прошу прощения за то, что заставил вас немного подождать. – Галантный сеор Рогиро нарисовался у самых дверей, как и положено всем воспитанным призракам. – Я вернулся сразу, как только исполнил свою часть договора и уладил некоторые дела. Позвольте представить блестящему обществу моего спутника.
Рогиро повел рукой в сторону, и все увидели, что он действительно заявился не один. Рядом с сеором проступили очертания другого духа, явно мужского пола, в каком-то неопределенном одеянии серого цвета. Похоже, этот дух уделял своему гардеробу куда меньше внимания, нежели Рогиро.
«Блестящее общество», судя по неуничтожимым искрам, осевшим на одежде, блестящее в прямом смысле этого слова, с интересом принялось изучать очередного визитера из тонкого мира. Длинные волосы призрака находились в таком беспорядке, что более всего походили на заброшенное воронами гнездо, именно заброшенное, ибо обжитые гнезда выглядят куда более аккуратно, а длинный нос был весьма выдающейся частью лица. Над левой бровью привидения темнело какое-то пятно в виде треугольника. Внимательные цепкие глаза духа изучали общество.
– Сеор Даньелио Феро, – объявил Гарсидо, – выразил желание принять участие в составлении соглашения.
– Тот самый гениальный Даньелио? – восторженно выдохнула Сария, захлопав в ладоши. Рецепт, выписанный Элькой, оказался правильным, и библиотекарша полностью исцелилась от своей детской боязни привидений. – Великий сочинитель, прозванный Меченым?
– Да, юная сеорита. – Польщенный таким горячим приемом, поклонился девушке призрак. – Рад, что мои скромные труды еще не преданы забвению. Не думал, что им будет суждена столь счастливая участь.
– На твоем месте, Сария, я не слишком бы радовался появлению сеора Даньелио. Если мне не изменяет память, он прославился не только как гениальный поэт, но и самый прожженный и въедливый законник Ильтарии, за что в конце концов и пострадал, – иронично заметил Зидоро и кивнул Рогиро: – Вы выбрали себе прекрасного помощника, сеор предок.
– Благодарю, – с достоинством принял комплимент призрак, обменявшись с Феро быстрыми улыбками. – Но вы ошиблись, сеор Даньелио – не мой помощник. Он по праву представляет здесь всех призраков Ильтарии, заинтересованных в составлении соглашения, и готов приступить к работе.
– Скажите, а призраки могут являться днем? – внезапно полюбопытствовала Элька, заметив, как украдкой трет уставшие глаза пришедшийся ей по сердцу магистр Альмадор. Пожилому волшебнику, очевидно, было недостаточно запаса бодрости, даруемого листьями мятного перчика, и усталость дня начинала сказываться все сильнее. Как ни бодрился магистр, а возраст давал о себе знать.
– Конечно, мы не ведаем физического изнеможения и можем являться в любое время суток, – ответил Рогиро, прервав свою речь для ответа девушке.
– Вне зависимости от представлений суеверных девиц и любящих страшные сплетни стариков, наша сила не убывает при солнечном свете, – добавил с едкой улыбкой на устах Феро. – Вы не с вампирами нас часом перепутали, сеорита?
Поймав властный предупредительный взгляд сеора Рогиро, Даньелио поспешно заткнулся, не став более упражняться в остроумии на заданную тему. Может, при жизни Феро, прозванный не только Меченым, но и Кантеррской Язвой, о чем тактично умолчала Сария, никого и ничего не боялся, но в посмертии поэт и законник стал явно опасаться неудовольствия сеора Рогиро.