Веллоэнс. Восхождение
Шрифт:
Крупный мужчина в блестящей маске с клювом захохотал:
– Они? Это отвергшие жизнь в любом ее проявлении, недостойные звания
человека. Женщина убила свое дитя, решив, что ей важнее сохранить
независимость и красоту, услаждаясь ласками любовников. Парень на дыбе когда-
то дергал собак за хвосты, да издевался над животными. Вон тот в колесе истязал
людей оброком и обманывал крестьян. Безногий бегал к чужой жене,
прелюбодейка мучится в одной из камер.
Голос
– И им предстоит вечно испытывать страдания?
Изверг оскалился:
– Царство Азмодая – царство справедливости. Вечной справедливости.
Каждый человек достоин пытки, лишь немногие удостаиваются смерти или казни.
Наказание предлежит за все – поступки, слова, даже мысли. И никто не избежит
кары. Иди, чужак, мне надобно работать, а то сам попаду на дыбу.
Волхв миновал камеру. В душе сумбур, мысли разбегаются в разные стороны.
В Академии они изучали божественные кары, проклятия и порчи. Изучали и
трактаты Зену – о бытии царства мертвых. Праведники, не удостоенные
божественной милости живут в шеоле – тихое место. Не Пирейский сад конечно, но все же. Те же, кто прогневил богов, попадают на разные ступени Азмодайского
царства – смотря, как и что совершил. Существуют разные наказания – за
прелюбодеяние, измену, убийство – даже обжорство и лень. Волхв никак не мог
понять – почему одни боги осуждают убийство, насилие и похоть, а другие, наоборот, поощряют. Согласно Книге, Высший действия и даже помыслы осуждал.
А если вылетит случаем? Мыслишка, словцо крепкое? Да и убивать приходится, нехотя, но все же. Акудник коснулся лазурита – надо будет потом помыслить, раз
боги между собой разобраться не могут, чего уж нам, людям.
Мимо мелькали насаженные на кол, где-то бедных разрывали на куски зверье, перемазанные одичалые люди дрались друг с другом, кусались и вопили. Волхв
заметил, что под ногами вместо багряной земли лежат штабелями иссохшие трупы.
Тропинка – ее Авенир видел постоянно, – уперлась в каменный дом, дверей не
было, простой открытый вход. Волхв вошел. Изнутри все выглядело как хуннский
саат-шатер, странно знакомые шкуры, расписанные красилом. Возле стены
раскинулось роскошное лежбище, устланное шелками, от тканей шел освежающий
аромат. Ужасные видения сразу утихли, стерлись, исчезли из памяти. На подушках
спала молодая девушка, алая туника лентами спадала с шеи до колен, волосы
собраны в хвост, на лбу обруч с рубинами. Легкие наполнились свежестью, тело -
силою. Акудник присмотрелся и обомлел – на ложе находилась избранница, с
которой он провел лишь одну короткую ночь и теперь его сердце навсегда
принадлежало ей.
– Фатира?!
Смуглолицая
брови удивленно изогнулись. Красавица улыбнулась и протянула руку:
– Мой господин проснулся после тяжелой ночи?
– Ты помнишь меня?
Девушка изумилась. Нахмурилась, внимательно осмотрела парня:
– Господин сильно устал после боя с Гарудом. Твои раны перевязаны и
умащены. Я не знаю твоей жизни до этого шатра. Одно я знаю точно – ты мужчина.
А я – женщина, мне нужно заботиться о тебе. Приляг, отдыхай. Я принесу мяса и
вина.
Авенир отстранился, взгляд стал строже, серьезней:
– Ты моя суженая.
Фатира кокетливо подмигнула, протянула руки:
– Вот и хорошо. Я давно тебя жду, дорогой мой. Приступим к любовному
танцу.
Волхв, едва сдерживаясь, тяжело вздохнул, молвил:
– Я не могу тебя касаться. Ты – суккуб, всего лишь демон, плод моих желаний.
Прощай. Если же ты Фатира, знай – моя любовь к тебе вечна и я всегда буду тебя
желать.
Скрепив сердце, Авенир прошел мимо обескураженной и обозленной
девушки. На глаза навернулись слезы, проторили мокрые дороги по щекам, сорвались крупными бриллиантами с подбородка. Снаружи все плыло в тумане, волхв шел прямо, не оборачиваясь, не обращая внимания на пытки и страдания
людей. В голове раздавались сотни голосов, хотелось вернуться, забыть обо всем и
остаться с любимой – пусть это даже лишь фантом, призрак, который выпьет до
капли жизнь. Зачем нужна жизнь, если нет той, что важнее всего мира? Что еще
остается ценного?
Белесая дымка рассеялась, волхв вышел в круг, не обращая внимания на
Марха с Парменом, рухнул на колени, со злостью ударил кулаком в пол. Всхлипнул
от боли, на тело накатил жар, в голове зазвенело, уже не сдерживаясь, зарыдал.
Друзья ждали, из темноты вышли бесстрастные Корво с Унтц-Гаки. Наконец, слезы
кончились, раскрасневшийся Авенир отер лицо, вздохнул:
– Давно здесь?
Марх хмыкнул:
– Да с час уж сидим. Каждый свое переживает. За тобой только мертвяк с
шестилапым.
Корво размеренно произнес:
– Я и муравит не знаем, что такое человеческий страх, страсть, боль. Мы всего
лишь прошли по плитам в центр зала. Держались за вами, наблюдали, как вы
медленно ступаете, дрыгаетесь, поете псалмы.
Марх улыбнулся:
– Добро. Мы дошли до места, чего сейчас делать? Где этот проклятый,
скрывается, аки лань дрожащая.
Круг наполнился звуками, раздался высокий мужской голос, на удивление
мягкий и теплый: