"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
— От мисс Касл, — ласково сказал Мэтью, открывая дверь. Юноша поднялся на второй этаж и тихо постучал. Бесси сразу же открыла дверь гостиной. Мэтью, оглянувшись, поцеловав ее, попросил: "Ты посмотри, чтобы она не вернулась, совсем не хочется скандала".
— Конечно, милый, — она вышла в коридор. Мэтью позвал: "Сыночек!"
Тедди сидел в высоком креслице у стола. Мэтью устроился рядом. Взяв книжку с алфавитом, он спросил: "Будешь конфетки? Вкусные конфетки, с марципаном. Сладкие. Попробуй, — он протянул ребенку одну. Тедди надкусил и рассмеялся: "Еще!"
— Конечно, сыночек, — Мэтью наклонил над ладонью шелковый мешочек, и высыпал конфеты — белые, розовые, зеленые.
— Бери, сколько захочешь, — нежно добавил он.
Джон присел рядом с сыном: "Но ведь ты мне ничего не говорил…" Юноша обхватил руками колено и горько ответил: "А что говорить, когда ее больше нет?"
В кабинете были распахнуты окна. Нежное, вечернее небо на Ганновер-сквер отливало розовым светом, где-то вдалеке слышались звуки фортепиано.
— Опять жасмином пахнет, — Джон устроился на подоконнике и вздохнул: "Сыночек, как ты мог подумать, что я бы выгнал твою жену? Пятнадцать лет, это, конечно, немного рановато, — мужчина развел руками: "Но что, же делать?"
— Так зачем ты мучаешь Джо? — зло спросил сын. "Она любит Иосифа, и он ее тоже. Это видно, сразу — они друг без друга жить не могут. Потому что, папа, — Джон помолчал, — если бы ты выгнал Гениси, я бы уехал вслед за ней, наплевав на титул и все остальное. Есть вещи важнее титула".
— Страна, — тихо отозвался отец. Он все глядел вдаль, и юноша подумал: "Ведь ему еще сорока нет, он молодой совсем. И столько лет один".
— Страна важнее, — повторил герцог и усмехнулся: "Ставь благо государства выше собственного". Он легко спрыгнул с подоконника. Наклонившись над сыном, Джон поцеловал светлые кудри: "И благо своих детей — превыше своего. Я же боялся, милый, я и так — вас обоих чуть не потерял".
— Ты боишься? — недоверчиво спросил сын.
— Не дурак же я, — хмыкнул Джон, и усмехнулся: "Ладно, пойду к твоей сестре, попрошу прощения. У Иосифа тоже".
Джон обрадовано поднялся и тут же вздохнул: "Только в синагоге им отказали".
— Ну, — заметил Джон, забирая со стола пистолет, — это не последняя синагога в мире. Если твоя сестра Картахену атаковала, то со всем остальным она тоже справится. Иди-ка сюда, — он обнял сына и шепнул: "Мне очень, очень жаль, милый мой, что так все случилось". Джон уткнулся лицом в его крепкое плечо, вдыхая дымный, лесной запах, и немного постоял — просто так, как в детстве.
— Ты ужинать будешь? — спросил он, — или тебе с собой собрать?
— С собой, — вздохнул отец, — я вряд ли раньше завтрашнего полудня появлюсь, очень много работы.
Джон поднялся по широкой, мраморной лестнице и постучал в комнату дочери. "Я не хочу, есть, — донесся до него угрюмый голос Джо.
— Открой, пожалуйста, — попросил герцог. "Я ненадолго". Джо распахнула дверь. Скрестив руки на груди, — она была в рубашке и бриджах, на столе, в пепельнице, дымилась сигарка, — девушка ядовито спросила: "Ну что еще?"
Джон увидел белую розу, что лежала на кровати — узкой, высокой, с простым холщовым бельем, Посмотрев в припухшие, заплаканные глаза, дочери, он тихо сказал: "Я пришел попросить прощения. Я был неправ, Джо".
— Папа, — растерянно пробормотала Джо. Отец, гладя короткие, темные волосы, шепнул: "Я просто боялся, милая, со мной такое тоже случается. А ты не бойся, не надо. Отправляйся туда, куда тебя сердце зовет".
Она подняла голову и, блеснула глазами: "Иосиф тут был, записку мне прислал — нам надо сходить завтра к раввину Фальку, на Веллклоуз-сквер. Он может нам помочь".
— Так идите, — смешливо отозвался герцог. "Вы ведь жених и невеста. Ходите спокойно вместе, куда вам надо. Перед Иосифом я тоже извинюсь".
— Он сказал, — Джо присела на стол, закинув ногу на ногу, и затянулась сигаркой, — что хочет в Амстердаме жить. Чтобы я была рядом с вами, с семьей. Папа, — она вдруг улыбнулась, — я тебя люблю.
Джон, забрав у нее сигарку, выпустив клуб дыма, ласково потрепал ее по щеке: "Черная Джо. Та, первая, — гордилась бы тобой, дочка".
Он спустился вниз. Забрав с комода орехового дерева упакованный в шелковую салфетку сверток, герцог повел носом: "Фазан. Сейчас эти двое как отправятся куда-нибудь на край света, и мы с мальчиком опять одни останемся".
Джон посмотрел на себя в зеркало. Убрав пистолет, насвистывая что-то, он сбежал по ступеням вниз, в теплый, пахнущий цветами лондонский вечер.
Питер опустил на колени письмо и посмотрел на усыпанную песком дорожку. На Ганновер-сквер было еще шумно, няни прогуливали детей, запряженный в маленькую тележку ослик вышагивал вдоль высоких деревьев.
— У нас родился Петер, — вернулся он к письму кузена, — очень славный мальчик, вот сейчас пишу, и он мне улыбается из колыбели. Мне очень, очень жаль, что ты потерял Марию. Луиза присоединяется к моим соболезнованиям. Но мы надеемся, что с маленьким Майклом будет все хорошо, он будет расти и радовать тебя. Если ты помнишь Вадию, который работал на верфях, то тут у нас весь город шумит — он пришел в собор и крестился, никто не знает, почему. Я у него пытался выведать, но мне он тоже не сказал. В крещении он стал Томасом. Отчеты посылаю в отдельном пакете. Я нашел тебе отличную статую бога Ганеши. Ей больше, ста лет, я ее погружу на ближайший корабль. Обнимаю тебя, Виллем.
— Папа, папа! — Майкл бежал к нему, раскинув руки. "Мы покатались, еще хочу!". "Глаза, как у Марии, — с привычной болью подумал мужчина, поднимая сына на руки, глядя в чуть раскосые, синие глаза ребенка.
— Ну, раз еще хочешь, то пойдем, — рассмеялся Питер. Майкл, уже сидя в тележке, вдруг сказал: "Ослика не надо, надо, чтобы сама ездила. Я придумаю, как".
— Обязательно, вот вырастешь и придумаешь, — заверил его Питер. Вернувшись к скамейке, подхватив "Путешествие в Уэльс" Пеннанта, он услышал сзади знакомый голос: "Отдыхаешь?"
— Сейчас уже и ужинать пойдем, — Питер подал руку Джону.
— Ты на работу, как обычно. Слушай, — он склонил набок каштановую голову, — приходи ко мне завтракать в воскресенье. По — холостяцки, четверо мужчин. Мистрис Джонсон обещала оленину с грибами, под соусом из портвейна. Я пару бутылок бордо достану из винного погреба.
— А четвертый мужчина будет, лосося есть? — поинтересовался Джон. "Или камбалу? Ох, и хитрец ты, дорогой Питер". Он рассмеялся: "Буду рад увидеться с женихом своей дочери. Спасибо, — он помахал рукой Майклу. Тот крикнул: "Дядя Джон, кататься!"