Вельяминовы. Начало пути. Книга 3
Шрифт:
— Пока тот, что мы разбиваем, — вздохнул тот, — но, сами знаете, капитан, — моряк пожал плечами, — еще неделя, и «Ворон» встанет.
Николас погладил по голове Тунерка, что лежал у румпеля, и посмотрел вокруг. «Ворон» шел в узком, тихом проходе среди льдов, по левому борту, в сумраке, была видна темная полоска земли. «Даже белых медведей уже
— Да тут и не живет никто, — глухо сказал первый помощник из-под мехового капюшона парки.
«Ад, капитан, вот что это такое. Ледяной ад».
— Ну что за суеверия, — поморщился Николас, и, вскинув голову, крикнул: «Эй, на марсе, что там впереди?»
— Льды, капитан, и больше ничего, — раздался усталый голос матроса сверху. «Ворон» чуть поскрипывал под легким западным ветром, и Николас, взяв подзорную трубу, подумал:
«Если мы сейчас упремся в ледяное поле, надо будет послать партию охотников на землю.
Местные, наверняка, живут где-то рядом, просто немного дальше к югу».
— Дети еще спят, — раздался сзади тихий голос Констанцы. Николас повернулся, и чуть отодвинув ее капюшон, ласково поцеловал смуглый, высокий лоб. «Наверное, придется этой неделей встать, — тяжело вздохнул капитан и, посмотрев на серо-белые, бесконечные льды вокруг, добавил: «Не хотелось бы тут, конечно, но больше негде».
Констанца молчала. Николас увидел, как блестят ее темные глаза и торопливо, тихо сказал:
«Ну что ты, любовь моя, все будет хорошо. Припасы у нас есть, порох тоже — не пропадем».
Жена вдруг взяла у него подзорную трубу, и, не говоря ни слова, прошла на нос корабля.
Она долго вглядывалась в горизонт, а потом попросила: «Иди сюда, Николас».
Он увидел темную полоску неба над ледяной пустыней и, обернувшись к первому помощнику, велел: «Даже если промоина, по которой мы идем, закроется, я сам с киркой в руках первым спущусь на лед, и буду его разбивать. На западе
— Полынья, — пробормотал моряк, но прекословить не стал.
— Моя вахта, — Николас встал к румпелю и осторожно направил «Ворона» вперед — по узкой полоске воды. Констанца осталась на носу, и вдруг, повернувшись к мужу, сказала:
«Чувствуешь?».
Николас вдохнул легкий запах соли, и тихо ответил: «Да».
Над головой закричали, забили крыльями чайки, и он увидел очистившееся от туч, темно-синее небо. Ворон входил в огромное пространство воды, — без конца, чуть волнующееся, бьющее белыми гребнями волн о борт корабля.
— На запад, — стиснув зубы, приказал капитан Кроу.
— Нет, — внезапно приказала Констанца. «На юг. Следи за берегом, — она махнула рукой в сторону далекой, освещенной розовыми лучами солнца земли. «Мы огибаем мыс, — добавила жена.
Ветер задул сильнее, «Ворон» накренился, и капитан Кроу услышал сзади потрясенные голоса: «Что это?».
Корабль миновал землю, — Николас разглядел в подзорную трубу какие-то постройки из китовых костей, — и прямо по курсу капитан Кроу увидел простирающееся во все стороны море.
— Папа, — раздался снизу любопытный голосок Джордана, — что это?
Констанца взяла детей на руки, и, тряхнув головой, скинув капюшон парки, — рыжие косы забились на крепком, северном ветру, ответила: «Это Тихий океан, милые».
Питер оглядел лазоревыми глазами стаи чаек, темную, без единой льдины воду, и, положив руку на маленький, играющий алмазами крест, вдруг сказал: «Нам надо на восток. К Марте».
Николас наклонился, и, поцеловав мальчика в лоб, улыбнулся: «Обязательно, Питер.
Сначала пойдем на юг, а потом — дальше».
— Дальше, — повторил ребенок, и, вывернувшись из рук матери, уцепившись за борт «Ворона», еще раз шепнул, слушая крики птиц: «На восток».