Вельяминовы. Век открытий. Книга 2
Шрифт:
– Овсянку мне можно есть, я голодной не останусь. И чай тоже… – в Тибете варили чай с маслом из молока яков и солью, но Тесса такого не пила.
Одевалась в парадную рясу, она подумала, что в Бомбее прочтет письма от семьи. Тесса, всегда, аккуратно отвечала тете Юджинии:
– Лаура в Лондон вернулась… – Тесса провела ладонями по лицу, надо было сосредоточиться, – у кузины Тони ребенок… – Тесса понимала, что у нее никогда не появится детей. Таков был путь монахини:
– У меня в госпитале малышей сто человек, – девушка вышла во двор, – и половина из них сироты… – она открыла калитку. Солнце вставало на востоке, стены дворца Потала золотились. Большой сокол, медленно парил над глинобитными крышами Лхасы.
Тхочи, неожиданно, зашевелился, подняв голову, Пес пронзительно, тоскливо завыл. Тесса прислушалась:
– Что случилось, милый? Все спокойно… – подобрав подол кэса, Тесса накинула на бритую голову темно-красную ткань. Тхочи подбежал к ней, попытавшись зарыться в складки рясы. Монастырские собаки считались бесстрашными, спокойными созданиями, защищающими хозяев до последнего. Тесса присела, обняв черную, густую шерсть: «Что случилось?».
Тхочи дрожал, прижимаясь к девушке, но потом успокоился.
– Молодец, – одобрительно сказала Тесса:
– Всего лишь тени, милый. Они появляются, на восходе, на закате. Тебе привиделось… – они с псом пошли вниз. Со склона холма, вся Лхаса была, как на ладони. Утро обещало стать солнечным, но прохладным. По западной дороге пылил какой-то грузовик. Тесса потрепала тхочи по голове: «Ты проголодался, я знаю».
В долине, у входа в монастырь, трепетали разноцветные флажки, стояли барабаны для молитв. Девушка, в сопровождении собаки, вошла в распахнутые, высокие ворота, и пропала из виду.
Под низкими, деревянными балками городского рынка раскачивались, разноцветные, шерстяные ковры. Краски переливались в свете горного, заходящего солнца. Здесь продавали ковры цвета индиго и киновари, темно-зеленые, коричневые, охряные, с простыми, древними рисунками священных символов, и сделанные в китайском стиле, с тиграми и драконами.
На прилавках громоздились медные амулеты, пахло пряностями. Торговцы кричали, зазывая покупателей. Мальчишки, с лотками, разносили маленькие, горячие пирожки, жареные в масле, из ячменной муки, с начинкой из мяса яков и овечьего сыра. Пирожки тоже окрашивали в яркие цвета. За рядами прилавков, на расчищенной, усыпанной песком площадке, на костре, дымился котел. Тибетцы, в темных халатах, сняв валяные шапки, присев на корточки, пили чай с маслом. Штурмбанфюрер Шефер обернулся:
– Здесь не деревня, дорогой Отто, где ты выживал на цампе и лепешках. В Лхасе можно купить даже парижские духи. Тем более, овощи… – он расхохотался:
– Поторгуемся. Мы Лхасу навещали, а ты здесь в первый раз… – Шефер, и Отто носили крепкие, грубые куртки, толстой шерсти, тяжелые ботинки. Лица покрывал медный, высокогорный загар. Отто нагнал экспедицию общества «Аненербе», когда они покинули столицу Тибета. Ученые занимались исследованиями в отдаленных районах. Шефер и другие товарищи провели в Лхасе две недели, а Отто еще никогда не заглядывал в столицу Тибета. Отсюда экспедиция отправлялась в Гьянгдзе, и Шигадзе, изучать развалины древних крепостей, и проводить, антропометрические исследования.
Отто занимался измерениями последние два месяца, когда экспедиция кочевала по тибетским деревням. Соединившись с другими учеными, он, первым делом, просмотрел записи Шефера. Они взяли из Берлина инструменты для определения расовой чистоты, но, к разочарованию Отто, никто из тибетцев, не обладал чертами истинного арийца.
Шефер считал, что поиски бесполезны. Арии давно ушли из Гималаев на север. Они достигли Германии и Скандинавии, образовав нордическую расу. Отто, все равно, не терял надежды. Работы было много, но все товарищи отличались хорошим здоровьем, отбор в экспедицию был строгим. Отто составлял гербарий, и занимался описанием местных племен. Охотиться им запретили. Шефер сказал, что ламы, с которыми он встречался по приезду в Лхасу, выдвинули такое условие.
– Надо уважать местные традиции, – развел руками штурмбанфюрер, – тем более, нас радушно принимают…
Принимали их, действительно, как дорогих гостей. Шефер объяснял, что в уединенной местности людей не испортила цивилизация:
– Жизнь в примитивных условиях, – руководитель поднимал палец, – накладывает отпечаток. Они, может быть, два раза в год видят караван торговцев. Конечно, они готовы отдать гостям даже собственных жен, – Шефер смеялся. Отто подозревал, что некоторые товарищи, на деревенских ночевках, выскальзывают из комнаты именно за подобным. Нравы здесь были простые, во многих местах, женщины имели по нескольку мужей. Отто ворочался, под шерстяным ковром:
– Нельзя, нельзя. Они не арийцы, нельзя предавать расу… – он улетел из Берлина после семейного Рождества. Герр Петер пришел в гости, с подарками. Он, вскользь, упомянул, что весной навестит Лондон, для окончательного перевода производства на немецкую землю. Вытянув длинные ноги, Максимилиан закурил:
– Очень хорошо. В преддверии войны рейху понадобятся бензин и сталь… – Отто знал, что старший брат провел две недели на полигоне Пенемюнде. Макс вернулся в неплохом настроении. В семье, они, разумеется, не говорили о заключенной 1103, но Отто решил, что, должно быть, еврейка согласилась работать на рейх.
В экспедиции имелся радиопередатчик. На прошлой неделе они слышали выступление фюрера, с балкона Пражского Града. Гитлер объявил о создании протектората Богемии и Моравии. Словакия оставалась независимым государством. Тамошнее правительство пошло на союз с нацистами. Как и предсказывал Макс, Вермахт, войдя в Чехию, не сделал ни единого выстрела.
Когда сеанс связи с Берлином закончился, Отто расхохотался:
– Дальше предстоят Польша и Франция, товарищи. Мы поставим на колени Британию… – кто-то заметил, что сложно вести войну с островом, находясь на континенте. Отто отмахнулся: «Доблестные летчики Люфтваффе позаботятся о том, чтобы от Лондона остались одни руины…»
С Шефером они, наедине, обсуждали план, вынашиваемый штурмбанфюрером.
Ламы, с удовольствием, принимали подарки с нацистскими символами. Регент Тибета, управляющий Лхасой от имени малолетнего будущего Далай-Ламы, намекнул, что местные жители не отказались бы от немецкого оружия. Тибетцы недолюбливали китайцев. Страна была зажата между огромными территориями, где плясали под дудку англичан. К югу лежала Индия, колония Британии. В материковом Китае, шла война с японцами. Страна находилась под влиянием запада, и видела в Америке, с Британией спасителей. По возвращении в Берлин Шефер хотел войти к рейхсфюреру Гиммлеру, с предложением послать в Тибет агентов СД.