Венцы
Шрифт:
На стекле тебя рисовала я!..
Будешь слёзы лить, грустью маяться
И судьбу корить… Мне б покаяться».
А она – Краса, словно свет в окне!
Улыбается, отвечает мне:
«Жизнь продумана так немыслимо!
Я придумала – хочешь истину?
Слёзы вытереть – тушь размажется.
Надо выдержать! Боль уляжется,
Грусть уляжется, слёзы высохнут!
Только кажется, что нет выхода!
Не кляни зазря, коли жизнь дана.
И
…Не желала зла и не хаяла,
По стеклу стекла и растаяла…
…Серое стекло… Не рисую, нет…
Повстречает зло – я ему в ответ:
«Слёзы вытереть – тушь размажется.
Мне бы выдержать! Боль уляжется.
Грусть уляжется, слёзы высохнут!
Только кажется, что нет выхода!»
…Не кляну зазря, коли жизнь дана.
И одна заря – на Земле важна!
Осень. Скоро Весна!
Солнца луч на сером небосклоне
Вдруг сверкнёт нехоженым червонцем!
Греет клён озябшие ладони,
С красной кожей, под осенним солнцем!
Очевидно – все мы в мире гости.
От зимы ждём вьюги, как угрозы…
А рябины наливают гроздья
Каждый миг, до первого мороза!
Осуждаем жизни многотрудность,
Принимаем осени усталость.
А зима – спокойствие и мудрость –
До весны три месяца осталось! Жизнь – лучше…
Декабрь не беда, но хлещет дождь.
Простуда, как всегда, – то в жар, то в дрожь.
Сгонять бы за вином, что из ларька,
Но мысль – а что потом? Опять тоска?
О детстве погрустить, о том, где рос,
И тормоз отпустить – и под откос…
Там хорошо, там место есть всему.
Вот только выбираться самому
По скользкой круче, вязкой, словно ложь…
Жизнь всё же лучше, не беда, что дождь,
От истины в вине – то в дрожь, то в жар…
И мечешься во сне – опять кошмар?..
Конь черный
Ночь, тишина! Лишь фонари и снег.
Цветка ладонь в зашторенном окне.
Объятья сна - неслышный жизни бег.
И… чёрный конь из «ничего», извне…
Явь иль мираж? Подков железных звон,
Смятенье, страх… И снова тишина…
Полночный страж – откуда взялся он?
Виденье? – сплав реальности и сна?
Не ясно стало, века прошли иль миг…
Зови на помощь – застынет в горле ком.
Как оказалось, что ты седой старик?..
Да просто в полночь явился чёрный конь…
Ночь! Тишина! Лишь фонари и снег.
Свечи огонь. В зашторенном окне,
Объятья сна, минут неслышный бег,
Твоя ладонь из «ничего» ко мне… Жёны
Бывают
Шагнут за мужем и в огонь, и в воду.
От них ни жалоб, ни обид, ни слёз.
Щенячья лишь покорность вам в угоду.
Бывают жёны – мягкие, как воск.
Из них – лепи всё, что душе угодно.
Придумай всё, на что способен мозг,
И вылепи. Но руки – несвободны.
Бывают жёны – гладкие, как шёлк.
Их так приятно обнимать и гладить.
Скользят прохладной змейкой… Где же толк?
Сквозь пальцы ускользают. Трудно сладить.
Бывают жёны – мудрые, как жизнь.
С любимым рядом и горят, и тают.
Смелы, сильны, всегда стремятся ввысь.
Но, жаль, на всех – любимых не хватает.
А жён таких – по пальцам перечтёшь…
Любая бы из нас такою стала!
Что не хотим любимы быть, то – ложь.
Ах, если бы на нас Любви хватало! Инерция
Это просто постичь, но понять это сложно.
Я живу не живя, разве это возможно?
И потеря моя жжёт сердце,
но не может
спалить любовь…
Для меня эта жизнь - бесполезный пустяк.
Но я вдруг понимаю, что это не так,
И сожжённое сердце
гореть будет
вновь и вновь.
По инерции делаю всё, по привычке,
По привычке я ставлю в тексте кавычки,
И сгоревшая спичка жжёт пальцы,
но не может
рассеять тьму…
И когда я делаю к пропасти шаг,
Я вдруг понимаю, что я круглый дурак,
И не я буду первым,
кто шагнул
в пустоту.
По инерции поезд мчит после смерти,
А инерция – это привычка, поверьте,
Он сметёт на пути перрон,
но его
остановит вокзал…
И даже, когда покупаю спички,
Я фразу свою твержу по привычке,
Понимаю потом,
что в тысячный
раз сказал.
По инерции солнце мчится к закату,
За гордыню свою и за ясность расплата.
Солнце, тоже фантом, виденье:
но не может
забыть себя,
Ведь когда-то при жизни оно светило
И в народе прозвали его – Ярило…
По инерции светит фантом,
никого
не любя…
По инерции люди живут после смерти,
По инерции письма приходят в конверте.
Ведь инерция движет жизнь,
но не может
предвидеть смерть.
И всё также я жду твоего возвращенья,
Получаю по почте для тебя поздравленья…
По привычке открытки летят,
а тебя
уже нет… Чёрно-белые негативы