Вендия 1. Город у священной реки

Йенсен Брэнт

— Не хочу показаться невежливым, царь Илдиз, — произнес сотник, — но почему тогда во дворце столько людей, о недобросовестности которых известно всем и каждому?

Илдиз с легким замешательством посмотрел на киммерийца, но потом понял, что Конан не подвергает сомнению его мудрость, а лишь желает услышать ответ.

— Государство, Конан, это не десяток солдат, не сотня и даже не тысяча, — произнес царь. — Нельзя приказать повесить всех негодяев и надеяться, что после этого наступит благодать. Одни, несмотря на свою порочную натуру, иногда бывают очень полезными, у других есть родственники, которых лучше иметь в союзниках, третьи, подворовывая сотни, не позволяют украсть тысячи. Если однажды станешь правителем,

ты поймешь, о чем я говорю, но до тех пор будешь считать мои слова оправданием лени и трусости. Но пусть лучше уж будет так. Я бы с радостью променял свою жизнь на бытие простого солдата или торговца, но не могу этого сделать.

Конан и впрямь не понимал того, что пытался объяснить ему Илдиз, но верил, что этот старик ставит благо своей страны превыше всего. Даже если б некий маг согласился исполнить его желание и обратить в молодого бравого солдата, то царь наверняка бы в последний момент отказался, вспомнил бы об ответственности перед своими подданными. А вот сказать того же о наследнике, Ездигерте, киммериец не мог. Этот отчаянный и в меру талантливый вояка лелеял лишь собственные амбиции. Конан знал, что, когда тот взойдет на престол, ему, Конану, в Туране больше делать будет нечего.

— Я прервал вас, царь, — повинился Конан.

— Тебе дозволено, — ответил Илдиз. — У тебя еще будет возможность продемонстрировать знание этикета, и очень скоро. Я собираюсь поставить тебя командовать сотней, что через два дня отправится в Вендию.

— Почему меня? — спросил киммериец. — На такие миссии принято отряжать местных выходцев. Или я ошибаюсь?

— Нет, ты прав, — сказал Илдиз. — Вся сотня будет сформирована исключительно из туранцев, но для командира решено сделать исключение. Ситуация такова, что поставить нужного человека на это место намного важнее дипломатической традиции.

— И в каком же качестве я буду нужен в Вендии? — поинтересовался Конан.

— Так сразу и не ответишь, — задумчиво произнес царь, очищая между делом гранат. — Давай, лучше я расскажу, как обстоят дела и зачем этот поход понадобился.

Конан слегка наклонил голову в знак согласия.

— Три дня назад, — начал рассказ Илдиз, — соколиной почтой нам пришло письмо из Вендии. В нем говорилось о внезапной и загадочной смерти нашего посла. В ночь после одного из приемов у него остановилось сердце. Ни лекари, ни маги не обнаружили никаких следов внешнего воздействия, но его жена, на редкость разумная женщина, — именно она составила это послание, — настаивала на том, что это было убийство. По данным наших конфидентов, сейчас в Вендии идет перегруппировка политических сил. Шпионы говорят, что незначительная, но они могут много не видеть. А часть из них наверняка имеет покровителей среди вендийской знати. Меня же очень взволновала возможность того, что один из моих самых преданных людей, который к тому же имел связи среди браминов и высокопоставленных кшатриев, мог умереть не своей смертью.

— Вы желаете, чтобы я отыскал убийцу? — сказал Конан.

— Нет, прошло слишком много времени, — ответил Илдиз. — Если ты на него выйдешь, то случайно. Я попрошу у тебя большего. Ты должен будешь оценить ситуацию в Вендии и сказать, есть ли у Турана повод для волнения или же нет. Я говорил, что склонен доверять своей интуиции. Про тебя, уверен, можно сказать то же самое, но твое чутье немного иного толка, и оно в сотни раз сильнее моего. Я знаю историю твоей жизни, Конан. Тебе случалось попадать в самую гущу хитроумных интриг, и ты каждый раз умудрялся выходить победителем. Сейчас же ты должен будешь по собственной воле войти в игру.

— Могу я узнать, что именно донесли вам конфиденты? Кого вы подозреваете в убийстве и действиях, направленных против Турана?

— Лучше будет, если я сохраню это знание при себе. Даже самый надежный из моих агентов в Вендии

может оказаться лжецом. Я не хочу тебя заранее вводить в заблуждение. Оказавшись на месте, ты скорее разберешься в ситуации, если твой взгляд на нее будет непредвзятым.

— С кем мне связаться, если я смогу отыскать нечто достойное внимания?

— Со мной, — сказал царь и протянул Конану золотой треугольный амулет с огромным алмазом посередине. — Скажешь на киммерийском «вести из полуденного края», и магия этого предмета запомнит все твои последующие слова. Закончишь сообщение фразой «поиски продолжаются» или «возвращаюсь домой». О твоей особой миссии не будет известно никому. Даже о нашей встрече знают только девять человек, все те, с кем ты беседовал. Содержание нашего разговора останется тайной. Если будут спрашивать, о чем мы говорили, — отвечай, что о твоих последних успехах и о возможности продвижения до тысяцкого. Кстати, это звание ты получишь, когда вернешься из Вендии.

— Каковы же официальные задачи сотника Конана?

— В первую очередь — сопровождение нового посла. Зовут его Шеймасаи, завтра вы будете представлены друг другу. Маленький нервный человек с ужасным характером, зато не из тех, кто позволит запутать себя даже таким искусным интриганам, как вендийцы. И не надеюсь, что вы найдете с ним общий язык. Главное, не убей его по дороге. Вторая твоя цель – семейство покойного посла. Их надо в целости и сохранности доставить в Туран. Готовиться к переезду они начнут сразу, как только Шеймасаи окажется в Айодхье. Это время и отводится тебе на расследование. Вдове будут даны указания, как можно дольше затягивать отъезд, но рано или поздно ей придется отправиться в путь.

— Я смогу принять участие в наборе солдат для своей сотни?

— Разумеется.

Глава 5.

На следующий день после казни. Центр Айодхьи.

Вдову бывшего туранского посла звали Телидой. На вид ей было лет шестьдесят, не больше, хотя прошлым летом она отметила свой семьдесят седьмой день рождения. Ростом она превосходила не только всех женщин-служанок в своем доме, но и многих мужчин. Но насколько она была высока, настолько же и худа. Вытянутое лицо и длинноватый нос усиливали впечатление.

Одежды Телида носила исключительно вендийские. Зато с гостями своего дома она держалась как истинная туранка. Сразу показывала, кто здесь хозяин, но о вежливости и этикете никогда не забывала. Голос у вдовы был низкий, хрипловатый, потому у неподготовленного собеседника могло сложиться впечатление, что она чем-то постоянно недовольна или пребывает не в лучшем состоянии духа.

Царь Илдиз считал эту женщину чрезвычайно умной и преданной трону Турана. С первым пунктом Конан был безоговорочно согласен, насчет второго сомневался. Он уже не раз беседовал с Телидой и так не определился, чего же хочет эта женщина. Про вендийцев во всем остальном мире говорили, что они постоянно плетут интриги, но при этом делают вид, что безобидны, словно овечки. Телида, похоже, за восемнадцать лет, проведенных в этой стране, переняла у её обитателей склонность к подковерным играм, а вот делать невинное лицо так и не научилась.

Не было еще такого случая, чтобы киммериец, направляясь к вдове, не помышлял о том, чтобы посвятить ее в суть своей тайной миссии. Тем более что она о многом наверняка уже догадалась. Но каждый раз что-то да останавливало Конана. Телида могла оказаться очень полезной союзницей, но киммериец никак не мог побороть бессознательного недоверия к ней.

Общалась Телида с Конаном с показной вежливостью, особенно явной на контрасте с Шеймасаи. Каждый раз разговор начинался с требований киммерийца поторопиться со сборами. Вдова неизменно находила вескую причину отложить отъезд. Подобное начало беседы уже превратилось в своеобразный ритуал.