Шрифт:
Роман «Город у священной реки» начинается с того, что одного из солдат сотника туранской армии Конана, обвиняют в кровавой расправе над семью представителями высшей вендийской касты браминов. Стражи, что вели расследование пришли к выводу, что Хамар, так звали солдата, был безумцем и сам не ведал того, что творил. Тем не менее, его признают виновным и казнят.
Конан, который никак не мог поверить, что к нему в сотню мог затесаться безжалостный убийца, решает продолжать расследование последних
Эти люди и помогают Конану в его поисках. Но пока что результаты у расследования киммерийца не те, на которые он мог бы рассчитывать. Сначала его пытаются убить гвардейцы повелителя, один из которых попал в опалу по вине Конана, за ним начинает охоту демоническое существо, имеющее облик тени, а вдобавок еще одного его солдата подозревают в злых намерениях по отношению к Вендии, якобы он имеет отношение к запрещенной секте душителей-фансигаров.
Глава 1.
Второй день расследования
Казармы
Киммериец открыл глаза, сделал глубокий вздох. Затем еще один. После этого он позволил себе улыбнуться. Этим утром тень не решилась его навестить.
На редкость приятное чувство: узнать, что все твои страхи, были беспочвенными.
А с каким трудом он заставил себя лечь!
Вернувшись в казармы из лавки алхимика, киммериец, побродив немного по опустевшим уже в столь поздний колокол коридорам, уселся играть с солдатами в кости.
Конан сказал сам себе, что он не должен ложиться спать, пока не дождется Амьена, которого с утра никто не видел. Но истинная причина того, что он не спешил в постель, была иной. Киммериец боялся.
Он боялся того, что действие репилента может закончиться и тень объявится вновь. После визита к Аямалу Конан перестал замечать ее присутствие, но насколько он себе представлял природу этой твари, тень по-прежнему находилась неподалеку и ожидала того момента, когда сила эликсира иссякнет.
Ближе к третьему послеполуночному колоколу сотник начал всерьез задумываться и об Амьене. Зря он отнесся к его встрече с фансигарами с такой прохладцей. Что если у него уже не появится шанса поговорить с новоявленным десятником?!
Окончательно испортили настроение кости, которые сегодня принципиально не желали ложиться нужным образом. Когда киммериец понял, что успел спустить половину месячного жалования, то, послав по проклятью всем известным ему вендийским богам, отправился спать. Со злости даже отказался от идеи поставить дежурить у своих дверей парочку солдат.
Уснул он не сразу: слишком много эмоций накопилось. Но потом усталость взяла свое.
Сейчас-то все вчерашние страхи казались киммерийцу смешными, но ночью они были вполне осязаемыми.
Конан быстро привел себя в порядок, надел чистый наряд и отправился завтракать.
О серьезных
За этим разговором киммериец вспомнил, что обещал Рамини зайти к ней в ближайшие дни. После казни Хамара северянин больше думал о судьбе своего солдата, чем о женщине, делившей с ним ложе. Тогда он и пробыл у нее меньше, чем обычно, да и ушел неожиданно для девушки, поддавшись внезапному внутреннему порыву.
Взвесив все «за» и «против», Конан решил ненадолго отложить визит к Тхану. Первым делом сегодня стоило посетить храм Иштар. Киммериец представил, как Рамини будет рада его видеть. Можно будет позвать к ней в покои и других жриц и на три-четыре колокола отрешиться от всех проблем.
Чем больше северянин думал о такой возможности, тем сильнее ему хотелось поскорее очутиться на мягкой постели верховной жрицы Иштар.
— Сотник, — обратился к замечтавшемуся киммерийцу Хасан. — Знаешь, а ведь Амьен так и не вернулся. Не случилось бы с ним чего. Вдруг кто-то нам за браминов, убитых Хамаром, решил отомстить.
— Я поищу его, — пообещал Конан, поднимаясь из-за стола.
Ну, уж нет! Никаких убийств! Никаких браминов!
Сначала продолжительные женские ласки, прохладное вино и ощущение блаженства. Только после этого киммериец был согласен вернуться в этот бренный мир.
Киммериец спешно покинул казармы и быстрым шагом устремился к храму Иштар, где ждала его Рамини.
Впервые за долгое время он не обращал внимания на толпы вендийцев на улицах и безо всякого стеснения отталкивал прохожих в сторону. Сколько раз он уступал им дорогу, теперь пришла и их очередь.
Находясь под воздействием захлестнувшей его идеи, Конан не сразу заметил, что кто-то его окликает по имени.
Он обернулся и увидел, что к нему спешит Залиль.
Внучке Телиды киммериец всегда был рад, но сейчас она выбрала очень неподходящее место для встречи. Почти перед самым храмом Иштар. Если Рамини увидела бы ее, беседующей с Конаном, это могло бы стать поводом для серьезного разговора. Киммериец так и не разобрался, свойственно ли верховной жрице чувство ревности или нет.
— Конан! — Залиль остановилась в шаге от киммерийца. — Я зову, зову тебя, а ты не слышишь…
— Прости, пожалуйста, — северянин обнял девушку и начал гладить по волосам.
Но Залиль от него отстранилась.
— Я к тебе не за этим, — заявила она. — Меня Телида послала.
— Что-то случилось? — обеспокоено поинтересовался Конан.
— Они просила передать, что твоего знакомого по имени Сатти сегодня утром убили.
Нет, мир решительно не желал давать Конану даже колокола на отдых. Киммериец был изрядно ошарашен свалившимся на него известием. Из того, что он слышал о Сатти, выходило, что этот человек твердо намеревался дожить до глубокой старости и имел все шансы осуществить это свое намерение. Не верилось, что кто-то так вот неожиданно отнял у него жизнь.