Венец безбрачия
Шрифт:
Для удобства осторожно обхватила его ладони своими, и в два больших глотка выпила не успевшую просочиться между пальцами влагу. Руки у него были странные; изящные, с длинными выразительными "музыкальными" пальцами, но при этом — грубой шершавой кожей. И с длинными острыми когтями, жутковато выглядящими на человеческих пальцах.
— Никогда такой вкусной воды не пробовала, — просипела я, откашлявшись, когда поперхнулась от жадности. Демон иронично хмыкнул, и без вопросов вновь протянул мне полные пригоршни. — А ты? — опомнилась я на третьей порции.
— Сначала ты, мне легче, — спокойно
Нет, в самом деле, может, он совсем не демон? У него с тем же Сартанаром, и даже с Люналой нет ничего общего! Ни в манере поведения, ни в остальном. Да, я не попадала с ними в подобные ситуации, но слабо верилось, что высокомерно — снисходительный Санс вёл бы себя так… по — человечески.
— Похоже на какой-то древний ритуал, — задумчиво прокомментировала я, когда, напоив меня, Менгерель утолял собственную жажду. — У вас нет никакой подобной традиции?
— У нас — нет, — со смешком отозвался демон. — Но у многих народов есть, я знаю. Делить еду и воду довольно символично.
До этого скромно помалкивавший желудок, в котором появилось, наверное, больше литра воды, резью и стоном возвестил, что не отказался бы от более существенного подношения. Мужчина рядом неопределённо хмыкнул, но никак этот крик души не прокомментировал, а я тяжело вздохнула.
— Далеко нам ещё идти? — спросила, с трудом поднимаясь на ноги.
— Мы прошли больше половины, — обнадёжил меня демон. — Устала? Дальше должно быть ровнее, таких нор вроде бы не предвидится.
— Устала, — не стала спорить я. — Если бы не ободранные колени, я бы только расстроилась; ползти проще, чем ковылять по этому мусору.
— Залезай, я тебя понесу.
— Да я не в этом смысле, просто… — я запоздало сообразила, что фактически напросилась на помощь, и устыдилась.
— Просто пожаловалась, я понял. Зоя, мне не тяжело. И проще предотвратить проблему, чем потом её решать.
— Какую проблему? — уточнила я, опять устраиваясь на худой спине Менгереля.
— С твоей сломанной рукой, ногой или шеей, — невозмутимо ответил он. Контраргументов опять не нашлось. — Держись, пожалуйста, нормально. Мне так неудобно, ты на одну сторону перевешиваешь.
— А твоё плечо?
— Да зажило оно уже, у нас хорошая регенерация, я говорил. Особенно, всякие кожные повреждения быстро затягиваются, а этот ожог только выглядел страшно, — отмахнулся мужчина.
— Это хорошо, — задумчиво проговорила я. — Интересно всё-таки, откуда у меня взялся тот пистолет и как я умудрилась убить Сартанара?
— В свете последних событий у меня появились некоторые сомнения, — задумчиво отозвался он.
— Надеюсь, ты не решил, что я всё это сделала сознательно и самостоятельно? — с опаской уточнила я.
— Нет, не в этом дело, — успокоил меня демон. — В силе воздействия. Заставить индивида убить кого-то, если индивид на это психологически не способен, почти так же сложно, как заставить убить себя. И это уж точно сложнее, чем сломать чары знака кьяри.
— Подожди, а как же ваши рабы?
— Ну ты сравнила, — хмыкнул он. — С рабами воздействие идёт грубое и примитивное,
— Это же плохо, разве нет?
— Это очень хорошо, потому что тогда в круг подозреваемых попадают несколько существ, у которых есть понятные мотивы и достаточно беспринципности, — возразил мужчина.
— Но я ни с кем даже не разговаривала, кроме Люналы и этого Арвинара!
— Совершенно не обязательно разговаривать. Ему достаточно было просто тебя увидеть и запомнить, а воздействовать он мог издалека и опосредованно, через какой-нибудь предмет — проводник в кабинете. Причём предмет этот мог оказаться там много раньше.
— Но почему Санс себя от этого не защитил? И на меня не наложил никакого запрета? Получается, любой желающий легко мог сломать этот медальон и сделать со мной что угодно? Хороша защита!
— Потому что это Санс, — вздохнул он. — Незаметно сломать медальон невозможно, нужно разорвать связь, а не заметить этого он бы не мог. Предваряя твой следующий вопрос, это никак не мешало подставе: после смерти партнёра связь и так разрушается, и понять причину этого обрыва невозможно уже через несколько минут. Возвращаясь же к Сартанару, он любил рисковать и опрометчиво сочетал это качество с редкой самонадеянностью. И если при решении каких-то стратегических вопросов он мог перестраховываться и осторожничать, то к собственной безопасности относился наплевательски. Когда живёшь достаточно долго, начинаешь забывать, что ты смертен, а мои напоминания об этом факте он предпочитал игнорировать.
— Но это же глупо, — растерянно хмыкнула я.
— Глупо, — спокойно согласился собеседник. — Но до сих пор ему везло.
— Значит, его убил кто-то из тех, что разделяют его представление о статусе, в попытке устранить с дороги?
— Это самое вероятное. Другой вариант — это может быть никак не связано с его делами в Аэрьи, раз уж он так активно наследил в других мирах. Увы, я не имею ни малейшего представления об этой стороне его жизни, друзьями мы не были. Но разбираться с этим надо там, не здесь, — отмахнулся он.
— И кто с этим будет разбираться? — уточнила я. — У вас же, как я понимаю, специалистов — сыскарей нет. Обратитесь к эльфам?
— Ты сейчас шутишь или издеваешься? — хмыкнул он. — Обращаться к ушастым, чтобы они лезли в наши сугубо внутренние дела? Самому придётся разбираться; я же обещал тебе помочь.
— И всё-таки ты не специалист. Может быть, стоит поручить…
— Давай решать проблемы по мере их появления, хорошо? — оборвал меня мужчина. — Нам ещё нужно выбраться в Аэрьи, а я не уверен, что это будет просто.