Венец Бога Справедливости
Шрифт:
— Проходите.
То, почему вдруг, после грязных работ на кораблях, беспрестанного заучивания гимнов и хвалебных песен в честь Богини Амнэрис, их пригласили в такие покои, почему главный жрец сказал о том, кто он и куда их ведет — это все лишало наших героев всякого понимания происходящего, каких бы то ни было попыток понять это: лишенные дара речи, смущенные создавшейся ситуацией, они не могли озвучить интересующий их вопрос.
— Располагайтесь. Где вам будет удобно.
Могло ли быть неудобно хотя бы на одном из прекрасно вырезанных из дерева, обитых богатыми тканями, пяти диванах большой округлой гостиной? Вряд ли. Друзья в нерешительности стояли на пороге, не смея спуститься вниз — сама
— Проходите. Не стоит задерживать друг друга, — несмотря на не очень дружелюбный смысл этих слов, жрец произнес их достаточно мягко.
Для убыстрения развязки он сам подошел к Маргарите, которая стояла первой к центру зала, и взял ее за руку.
— Идемте.
Маргарита так и осталась рядом жреца, сев с ним на одном диване, Индира и Митиний расположились на противоположных креслах. Кроме них в зале еще было несколько слуг, но, поставив поднос с фруктами и водой на центральный круглый столик, они очень скоро вышли, оставив осужденных Чертомира наедине с главным жрецом. Он смотрел на них пронизывающим взглядом, испытывающее, так, словно пытался выделить что-то, а именно, те данные, которые ему о них сообщили.
— Итак, вы, верно, не догадываетесь, зачем я пригласил вас сюда?
Все трое переглянулись меж собой и молча отрицательно покачали головами. Нет, они не могли даже предполагать: зачем понадобились верховному жрецу Чертомира.
— Но, однако же, это произошло, как и многое другое в мире. Скажите, чувствуете ли вы, какие-то изменения?
Друзья вновь беспомощно переглянулись, расценив это как реакцию на свою недомолвку, он добавил.
— В мире, я говорю об изменениях в мире в целом.
— Но….
– неуверенно начал Митиний. — Что мы должны понимать под этим?
— Только то, о чем я говорю. Видите ли, в мире произошли кардинальные, глобальные, и, вполне возможно, катастрофические изменения. Сейчас никто не берется судить: к чему это все приведет.
Трое драконов насторожились. Тем временем жрец продолжал.
— Мне, как, наверно, и любому сейчас тяжело, жутко об этом говорить, но в мире поколеблена власть Богов.
На некоторое время он замолчал, но его слова и без того повергли в шок драконов, однако это было далеко не все. Эльф пояснил свои слова.
— Некто по имени Син Балскове уничтожил нашего господина, Великого Бога Справедливости, потом пали Берендор, Адорио и Камилла… Их гибель повлекла за собой ряд ужасных последствий, так, никто более не может перемещаться в пространстве, никто, даже Боги. Думаю, вы понимаете, насколько такое положение трагично. Однако мы не можем бездействовать! Вы, — жрец обвел всех троих внимательным взглядом, — вы молоды и полны сил, конечно, пребывание здесь немного вымотало вас, поначалу, но теперь вы в отличной форме. Мы: моя госпожа, я и все руководство Чертомира ищем тех, кто мог бы стать нашими курьерами. Из всех имеющихся в нашем распоряжении драконов мы решили выбрать вас: вы нам наиболее подходите. Не забывайте, что никто не снимал с вас обвинения, и гибель Богов отнюдь не отрицает его, я бы даже сказал, наоборот, в утверждение непоколебимости основанных ими законов оно должно быть возмещено. Мы предлагаем вам искупить свое наказание не на кораблях, а в воздухе, служа Чертомиру в качестве гонцов и курьеров. Так, что выскажете?
Все сказанное поразило, смутило, и испугало драконов, а известие о гибели Богов, не могло позволить им трезво подойти к предложенному варианту. Верховный жрец также понимал это, и потому продолжал.
— Это очень даже неплохой вариант, уверяю вас, конечно, он не лишен риска, но, подумайте, равноценны ли этому уборочные работы на кораблях и беспрестанное заучивание гимнов? Оно, конечно же, полезно, но что сейчас претендует на это звание: преклонение перед Богом или реальное, ценное по своей значимости служение Чертомиру?
— Честно сказать, все это… настолько, настолько…. жутко, — начал, было Митиний, но почти тут же смолк.
— И не говорите! Так, что вы решили?
Решили? Нет, драконы определенно еще ничего не решили, но времени на обдумывание, понимание ситуации им сейчас никто не мог дать, потому жрец вновь задал им этот вопрос.
— Что вы решили? Вы согласны?
Сказал он так, словно не задавал вопрос, а констатировал бесспорный факт.
— Пожалуй, — Митиний неуверенно посмотрел на Индиру, потом на Маргариту, обе девушки промолчали, утвердив тем самым свое согласие с его словами, какими бы они не были. — Пожалуй, что да.
— Прекрасно! — воскликнул жрец, и, не собираясь и далее давать им малейшей передышки — все-таки привычка в отношении к осужденным Чертомира, сказывалась и здесь — он сразу перешел к разъяснению ряда правил, которые драконам предстояло соблюдать, дав согласие на сотрудничество с Чертомиром. — Итак, для начала вы должны знать, что теперь нельзя использовать магию, нельзя общаться на уровне мыслей — малейшее отклонение от этого правила и вы погибнете, как погибли до того четыре Бога. Это первое, второе — вы обязаны соблюдать тайну неразглашения информации, с которой будете работать по служебной необходимости. Если мы узнаем хотя бы о малейшем нарушении этого важнейшего правила, то за этим последует самое жестокое из всех наказаний: смертная казнь, и не просто так, одним, махом, но долгая и мучительная: стоять на площади, привязанными к столбу. Поверьте, при необходимости мы приложим все усилия по вашей поимке, так что, — жрец широко улыбнулся, — лучше честная служба. Вы согласны со мной?
Верховный жрец Чертомира вновь заставил наших друзей онеметь от услышанного, но этого для ответа было недостаточно.
— Так что, клятва верности? — все с той же широкой улыбкой произнес пожилой эльф, и, резко встав, громко три раза хлопнул в ладоши.
— Клятва верности? — чуть испуганно переспросила Индира.
— О! — тут же заверил ее жрец. — Это не более, чем формальность, ведь, вы согласились верно и честно служить Чертомиру? — при этом эльф смерил их довольно прохладным взглядом, давая понять, что мягкость его голоса также временна, и то, насколько долго — будет зависеть от них самих. — Одна из частей этой формальности, — продолжал жрец, — место для дачи клятвы. Так что, сейчас мы с вами отправимся в главный храм.
Тем временем в зал вошли двое слуг, эльф коротко кивнул им, после чего они сразу удалились — определенно, это был знак, заранее условленный на случай согласия драконов. Последним, единственное, что хотелось бы спросить: а могли ли они отказаться, отвергнуть предложение, озвученное в такой обстановке, таким голосом?
— Идемте со мной, — тем же притворно мягким голосом произнес жрец и вновь, сам, повел их, но теперь не в свои покои, а в главный храм. Драконы видели главный храм только со стороны, увидеть же его изнутри они не особо желали: судя по количеству и размеру окон, он вряд ли отличался красотой и полнотой освещенного пространства. Об этом не раз говорили меж собой осужденные Чертомира — за свое время здесь друзья узнали: с кем можно поговорить и когда — некоторые даже бывали внутри, но не в главной части, а только в первых залах, впечатление от которых было не самым восторженным. Темные, почти черные стены, вкупе с бедным освещением сужали претендующее называться широким пространство, того же, кто проходил дальше, это все угнетало, к чему, собственно, и был призван изначальный замысел постройки, а замысел это исходил не от кого-нибудь, но от самой Амнэрис.