Венец Логоры
Шрифт:
– Ванюша! – Мартын вспорхнул Ивану на плечо и взволнованно зачирикал прямо в ухо. – Я фиксирую луч прицеливания. Он нас на мушку взял!
– Не будет стрелять, – неуверенно проговорил Кондрат. – Груз-то всё ещё у нас.
– Груз не заденет. Движок повредит и всё, никуда мы уже не денемся.
– Чего ж сразу не повредил?
– Рисковать не хочет. Но, если деваться некуда будет…
– Кондрат, прыгай! – махнул рукой Иван и свернулся сидячим бубликом в ожидании рывка. – Скорей давай!!!
Кондрат и сам, всей своей электронной требухой, чувствовал, что медлить не стоит.
Грузовик исчез.
* * *
Процесс вынужденной посадки показался Ивану бесконечным. Планета выпрыгнула прямо под нос грузовику во всём своём блистательном великолепии: голубовато-зелёная, заботливо укутанная в белёсую дымку атмосферы. Именно в это ватное одеяло и влетел грузовик, не снижая скорости. Тут же выяснилось, что ватным одеяло является исключительно для самой планеты, а не для тех, кто в это одеяло с разбегу прыгает. Даже конструктор неуклюжего корабля, вероятно, затруднился бы объяснить, почему это корыто не развалилось сразу после удара. Там, где полагалось гасить скорость лёгким окунанием, грузовик грубо плюхнулся – сразу и глубоко. Мгновенно раскалившаяся обшивка начала отшелушиваться от многострадального тела кусками и кусочками, сгорая в огненном хвосте новоявленного метеорита.
Иван вцепился в кресло – впятером не отодрать. Голову вжал в плечи и зажмурился, ежесекундно ожидая лютой смерти от пары сотен возможных причин. Кондрат бормотал что-то неразборчиво, катаясь из угла в угол и подпрыгивая, вместе с кораблём, в атмосферных ухабинах. Мартын же, закогтив обшивку кресла обеими лапами, мужественно глядел в обзорный иллюминатор красными, немигающими глазами.
Вскоре грузовик утонул в атмосфере планеты достаточно глубоко. Его необщительный мозг, подруливая маневровыми движками, всем брюхом корабля старательно гасил скорость, переходя в режим планирования. Трясло при этом немилосердно. Иван думал только о том, что нужно, хоть одной рукой, придерживать голову – как бы не оторвалась. Да вот только и представить страшно – кресло отпустить! Даже и одной рукой, хотя бы.
Оставляя за собой дымящуюся полосу из поваленных деревьев и выжженной травы, корабль какое-то время ехал на брюхе, но вскоре упёрся, расквасив нос, в здоровенный валун. Видимо, уже навсегда. Что-то с грохотом отвалилось, один из уцелевших агрегатов возмущенно прошипел и наступила долгожданная тишина.
Иван осторожно приоткрыл глаза. В рубке перевёрнуто всё, искорежено. Витают в воздухе обрывки тряпочек, изоляции и Ивановых сумбурных мыслей. Шлюзовой отсек оторвало начисто и в дыру с неровными, покорёженными краями, заглядывает любопытный, помятый куст-абориген. Здоровенными листьями-лопухами шевелит недоуменно. Приехали…
– Посадка прошла успешно. Повреждения техники фатальные, корабль восстановлению не подлежит! – Кондрат закончил доклад и тут же нашёлся непострадавший, хоть и всклоченный, Мартын.
– Все системы отключены, двигатель заглушен ещё до его разрушения, опасности взрыва или возгорания нет.
– Я писать хочу, – придушенно пробормотал Иван. – Очень!
– Поспешай, здесь бытового
– И от корабля подальше отойди! – позаботился Мартын. – А то провода везде торчат. Мара их знает, все ли обесточены?
Иван на четвереньках добрался до дыры в обшивке, перевалился через край, в густую, пахучую траву брякнулся. Запах в нос шибанул обалденный: терпкий, густой – хоть на сыт намазывай. Но, не до того сейчас. Поспешил к ближайшим кустикам, пристроился с нуждой невеликой…Да тут и вздрогнул от громкого, металлического рыка.
– Ты чего это удумал, негодяй?!
Поздно. Процесс уже пошёл и единственное, что успел сделать Иван – стыдливо отвернулся от неведомого обитателя кустов.
– Я вот тебя сейчас лазером-то приголублю! – исходил злобой тот, не удовлетворившись проявлением Ваниной скромности. – Никаких излишков жидкости в организме не останется! И организма не останется! Во всём лесу другого места не нашёл, гадёныш?!
– Да я и это-то не искал, – вздохнул облегчённо Иван, поправляя одежду. – Уж где прижало… Посадка у нас, сами видите, не очень аккуратная получилась. Так что, не обессудьте, многоуважаемый, не до воспитания нам. Рады, что живы.
– Посадку вашу я оценил, – неожиданно подобрел невидимый собеседник. – Действительно, знатно навернулись! Запись я на память сохраню.
Иван решил, что для знакомства уже вполне созрел, выпрямился, поправил одежду. Головой привычно дёрнул – чёлка сама как надо легла.
– Позвольте представиться: Иван, пилот этого грузовика, уроженец Астары.
– То, что с Астары, я по сигналу вашего коммуникатора определил. Иначе, с чего бы я с вами на астарийском разговаривал?
– Очень приятно, что вы знаете астарийский. И как же к вам обращаться?
– Боевой позывной – Серый 5. Но, поскольку из всей Серой эскадры уцелел я один, усложнять не будем. Просто Серый.
– Вот оно как! – озадаченно воскликнул Иван и глаза прищурил внимательно. – А вы, простите, кто будете? Человек?
– Отнюдь, – лязгнул металлом в голосе новый знакомец. – Я – киберличность штурмовика отдельной диверсионной эскадры имперского флота.
– Имперского? – вовсе уж озадачился Иван. – Насколько я помню, последняя империя развалилась в труху лет триста назад.
– Триста восемь лет, два месяца и три дня, – педантично поправил Ивана новый знакомец. – У меня всё точно. И, возможно, не последняя. И не совсем в труху…
– Давно, короче, – с готовностью согласился Иван. – А ты, значит, сохранился?
– Увы. Единственный осколок былого величия, – удручённо проговорил Серый. – Кстати, рад, что мы уже на ты, сам не рискнул предложить.
– Надеюсь, уважаемый клич на такие мелочи не обидится?
– Рад, говорю же… В режиме маскировки всё это время пребываю. Благодаря своему оборудованию, перехватываю все каналы информации в Системе, в курсе всего, что произошло за это время. Приказы мне теперь получать не от кого – вот и лежу тут, размышляю о бренности бытия.
– Гадость какая, – непроизвольно поморщился Иван, не уточняя, о бренности сказал или о бытие.