Венец на двоих
Шрифт:
— Тера? — губы короля едва заметно шевельнулись. — Ты здесь?
— Да, я здесь, — по ее лицу текли слезы, но голос был ровным.
— Пора, девочка, — улыбнулся Майрит. — Я сделал все, что хотел, все, что мог. И ты тоже молодец, со всем справилась. Теперь отпусти меня. И не плачь — мне не нравится, когда ты плачешь…
Она прикоснулась ладонью ко лбу умирающего и что-то прошептала. Дорнану показалось, что от ее руки протягивалась к Майриту незримая нить, которая вдруг оборвалась. Король на секунду напрягся и с усилием открыл глаза, фокусируя взгляд на Ильтере.
— Прости меня, малышка, — прошептал он. — Надеюсь, что когда-нибудь ты меня поймешь, —
Он закрыл глаза и почти улыбнулся. Уголки губ Майрита ан’Койра поползли вверх, но застыли на полпути, словно передумав. Дорнан перевел взгляд на его грудь — покрывало над ней больше не вздымалось от дыхания. За его спиной Коттар Лонк издал какой-то странный звук — нечто среднее между стоном и всхлипом. Дорнан не стал поворачиваться к нему — ему было незачем видеть, что происходит со старым соратником и другом его отца. А стоявшая рядом Ильтера Морн сделала шаг назад, попятившись от умершего Майрита, повернулась к его сыну и вдруг бессильно осела на пол — так быстро, что на этот раз Дорнан не успел ее поддержать. Когда он подскочил к ней, чтобы помочь подняться, то понял, что боевой придворный маг Эрнодара находится в глубоком обмороке.
Глава 3
Прозвучавшие в вечерней тишине три удара на колокольной башне эрнодарского храма Отца — Неба разбудили Ильтеру Морн. Едва открыв глаза, она ощутила, что ей чего-то не хватает. И только через пару секунд сообразила: боли. За прошедшие сорок с лишним дней Тера так привыкла к ней, что теперь ее отсутствие казалось чем-то нереальным, несбыточным. Сердце тут же словно сжала чья-то рука: боли нет — значит, Майрит мертв. Как будто отняли кусок сердца, отрезали по живому… Это уже никак не изменить, ничем не исправить. Она бы предпочла любую самую страшную пытку, выть и плакать от невыносимого телесного страдания — лишь бы король Эрнодара остался в живых. Но теперь поздно торговаться с небесами — так он сам сказал ей в один из первых дней после пожара, когда пришел в сознание. «Для меня все кончено, девочка, я твое прошлое, — его губы мучительно кривились не то от боли, не то в попытке улыбнуться. — Надеюсь, будущее твое окажется гораздо более радужным и радостным».
Тера не поверила в это. Она не верила в это до самого последнего мгновения — до того момента, когда Майрит ан’Койр попросил отпустить его и закрыл глаза навсегда. Теперь оставалось с этим только смириться. И отомстить… Эта мысль пришла к ней так неожиданно, что чародейка даже вздрогнула. Непрошенная, непонятная идея. Кому мстить? Кого обвинить в гибели короля? Верного Коттара, который подчинялся приказам и теперь больше других казнил себя? Загадочного ребенка, которого так и не нашли под обугленными развалинами? Самого Майрита, упрямо спасавшего всех, кроме самого себя? Глупо все это. Глупо и нелепо. В душе было пусто, да и мстить оказалось некому.
День за окном уже клонился к вечеру, солнце висело низко над горизонтом. Ильтера мучительно медленно одевалась в траурное платье, заботливо приготовленное Сорой Талит, которая раньше была распорядительницей в королевском дворце. Сколько Тера себя помнила, эта молчаливая и доброжелательная женщина всегда находила время наградить ее улыбкой и никогда даже в разговорах с другими слугами не обвиняла в порочных связях с королем. Впрочем, распорядительница редко снисходила до разговоров «на равных» с подчиненными, стоя на ступень выше остальных.
Сора Талит вместе с охраной, остальной дворцовой прислугой и умирающим королем перебралась в дом чародейки после пожара. Эта пожилая женщина, когда-то бывшая жрицей Кверион, давно не надевала желтые одежды служительниц богини, но во дворце была незаменима. После вынужденного переезда она не скорбела по королю прежде времени, но однажды Ильтера застала ее плачущей навзрыд. Обе они сделали вид, что ничего не происходит, но после этого девушка приобрела уверенность, что верная распорядительница любила короля не меньше, чем она сама.
Проснувшись и увидев разложенное на сундуке в своей комнате подогнанное по изрядно исхудавшей фигуре траурное платье, а под ним теплый плащ, Тера сразу поняла, что его не мог приготовить никто, кроме заботливой госпожи Талит. После переезда она по привычке сама себя назначила распорядительницей дома Ильтеры Морн. Слуг у чародейки не было, но бывшая жрица взяла все необходимые обязанности на себя, да и те, кто служил Майриту, ей старательно помогали. Казалось, Сора работой отвлекала себя от мыслей о том, что рядом умирает король, и от скорби по нему. Когда бы Тера ни оказалась в коридоре, она то и дело встречала эту невысокую деятельную женщину, которая всегда куда-то торопилась — то на кухню, чтобы приготовить обед для стражников и капитана, то в спальню, чтобы перестелить постель для хозяйки, то в небольшой сад, чтобы полить травы.
Хотела бы она и сама суметь как-то заглушить звенящую пустоту, поселившуюся в груди после смерти Майрита. Хуже всего было то, что Ильтера не могла заплакать. Странно: в ту страшную ночь на пожарище она чуть ли не выла, рыдая в голос; потом она плакала от боли, проклиная все на свете; теперь, когда Майрита не стало, ее горло как будто закупорил тугой комок, не выпускавший наружу слезы. Пространство вокруг словно застыло, и чародейке казалось, что она продвигается через густое желе. Ей хотелось самой лечь и тихо умереть. Но, наверное, это было бы слишком просто — такой милости от небес придворный боевой маг Морн пока не заслужила. Да и нельзя было спокойно уйти — Эрнодару еще могла понадобиться ее помощь.
Что они все будут делать без Майрита? Мысли в голове Ильтеры ворочались медленно и лениво, словно еще не проснулись. Новый король, наверное, восстановит дворец, но захочет ли он вернуть на прежние места прислугу и охрану? Если нет, то Тера попросит госпожу Талит отправиться вместе с ней — в конце концов, ей как незамужней девице вполне приличествует обзавестись уважаемой компаньонкой, тем более когда-то принадлежавшей к жречеству. Сама Тера равнодушно относилась ко всем трем богиням — лунам и их великому Отцу, традиционно считая, что они и без дополнительных просьб приглядывают за магами. Но на всякий случай во всех ее отрядах вместе с бойцами были и представители всех «небесных правителей» — во время военных стычек покровительство богов лишним не бывает.
Да, наверное, Сору стоит взять с собой. Вернуться в храм ей не позволят — она уже давно посвятила себя светским властителям, а отступников желтая луна не прощала. Пожалуй, место компаньонки какой-нибудь дамы ей подойдет наилучшим образом. Тера вздохнула. После смерти Майрита ей и самой придется ко многому привыкать. До сих пор она обходилась и без этих условностей, да и пограничье — не лучшее место для женщины, но ей не хотелось бросать Сору в столице без куска хлеба и мало — мальски светлых перспектив. После смерти Майрита она чувствовала себя обязанной позаботиться о людях, хранивших ему верность до самой смерти.