Венец на двоих

Куролесова Лариса

…Ильтера нервничала. Стоя перед зеркалом, она пристально вглядывалась в собственное отражение и почти не видела себя. Прием у Даллары Игрен должен был положить конец множеству глупых слухов и сплетен и стать первой ступенькой ее неведомого пока будущего. Она глубоко вздохнула и попыталась успокоиться.

Тера Морн никогда не мечтала стать королевой. Она всегда полагала, что ее положение придворной чародейки — прекрасное место, на котором она и должна находиться. С тех пор как девушка была официально названа воспитанницей короля, юная волшебница изо всех сил старалась быть полезной. Сначала ею двигал страх того, что однажды Майрит просто выгонит ее из дворца в пустую лесную лачугу. Со временем эту пугающую перспективу вытеснила искренняя привязанность

к королю. Ильтера не страшилась признаться, что любила Майрита — он был ей больше чем просто опекун и воспитатель, хотя она никогда не испытывала к нему той страсти, какая непременно должна рождаться у женщины к мужчине. Король Эрнодара был для нее скорее отцом, которого она никогда не знала, чем кем-то другим.

Однако, когда ей исполнилось шестнадцать, неумолимые зеркала принялись в один голос твердить, что Ильтера Морн из угловатой девочки — подростка превращается в молодую девушку довольно-таки примечательной внешности. Тогда-то по столице и поползли первые слухи о том, что Майрит, видимо, воспитал себе любовницу (девушка не без оснований подозревала, что их источник — Даллара Игрен). Давно овдовевшего короля никто не осуждал, да и отношение к Тере от этого не изменилось. Ан’Койра смешили глупые сплетни, и он часто поддразнивал девушку, говоря, что ему-то лестно слышать о том, что он в свои годы еще в силах покорить сердце столь юной красавицы, а ей, должно быть, неприятно сознавать, что молва подарила ей в любовники старика. Чародейка с удовольствием отшучивалась — со временем у них это стало своеобразной игрой. Тера знала, что на самом деле у Майрита много лет имеется постоянная любовница, имя которой он тщательно скрывал даже от воспитанницы. Он с удивительной настойчивостью прятал возлюбленную от людей, поэтому Ильтера всегда считала, что это или замужняя дама, или женщина, по статусу никак не подходящая правителю. Но она не имела ничего против того, чтобы послужить этаким «щитом», за которым никто не разглядел бы истинного положения вещей, и вдовый король мог быть спокоен за свою личную жизнь.

Зато теперь, после смерти Майрита, старые сплетни могут сослужить новому королю плохую службу. Разумеется, ни один из придворных даже мысли не допускает о том, что Дорнан может жениться на любовнице своего покойного отца — это было бы вопиющим нарушением приличий. И все же, к неудовольствию окружающих, это должно было случиться.

Хмуро разглядывая себя в зеркало, Ильтера ломала голову, как бы выйти из сложившегося положения с минимальными потерями. Нанять пару болтунов, которые примутся внушать народу, что они с Майритом никогда не делили постель? Подобные слухи нужно будет подкрепить очень вескими доводами, учитывая многолетнюю традицию считать, что именно девица Морн согревает ложе вдового государя. Хорошо было бы привлечь на свою сторону истинную любовницу погибшего короля, но Тера даже приблизительно не представляла себе, как ее имя и где ее искать. Кроме того, если Майрит так тщательно скрывал отношения с ней при жизни, то вряд ли его обрадовало бы нынешнее бесцеремонное вмешательство в его личные отношения с любимой женщиной.

Придворная чародейка вздохнула. Похоже, новым королю и королеве придется противостоять слухам со связанными руками. Правда, на самый крайний случай оставался верный способ, но, во — первых, Ильтера предпочитала бы им не пользоваться, а во — вторых, вряд ли люди поверят даже самым компетентным свидетельствам. Довольно и того, что она предъявит нужные доказательства Дорнану — по крайней мере, ее муж перестанет считать ее любовницей покойного отца.

— Миледи, позвольте уложить вам волосы, — в приоткрытую дверь спальни Теры заглянула Сора Талит.

Чародейка с некоторым сомнением перевела взгляд с распорядительницы, «унаследованной» ею от Майрита, на собственное отражение в зеркале. По ее мнению, распущенные и расчесанные волосы всегда были наилучшим вариантом, но дворцовая мода вечно диктовала что-то иное. До сих пор Тера Морн как-то обходилась без слуг и горничных, даже когда жила во дворце, хотя Майрит неоднократно говорил об их полезности. Но, если она хочет сегодня вечером быть на высоте, ей придется прийти к Далларе, выполнив все необходимые условности. Ильтера тряхнула головой, отчего длинные волосы цвета воронова крыла рассыпались по плечам в живописном беспорядке. Поймав в зеркале мягкий, но осуждающий взгляд Соры, девушка все же решилась.

— Входите, госпожа Талит, — позволила она домоправительнице, которая тут же воспользовалась предложением, заодно прихватив с собой какие-то непонятные баночки и приспособления, о назначении которых придворная чародейка могла только догадываться. — Только учтите, что я должна покинуть дом не позже восхода Элерры!

— Красная луна в этом сезоне всходит еще до заката, — заметила Сора, моментально усадив Ильтеру в подвернувшееся кресло и решительно подступая к ее волосам с расческой. — Но не стоит торопиться, миледи, — гости в дом Даллары Игрен все равно придут с опозданием. В высшем обществе это считается хорошим тоном — дать хозяевам еще немного времени на подготовку.

— Хм, — только и пробормотала Тера, глядя, как проворные руки домоправительницы укладывают ее ставшие вдруг послушными локоны в высокую прическу, попутно ловко перевивая их серебряно — жемчужными нитями.

Похоже, весь город уже знал о том, что Даллара Игрен дает прием, причем Ильтера не сомневалась, что широко известна и подоплека этого действа: будущий король Дорнан Койр должен объявить о своей официальной помолвке. Эрнодар готовился приносить поздравления счастливому жениху и очаровательной застенчивой невесте — красавице Менесте Игрен. Но вместо милейшей девушки они увидят на троне придворную чародейку со скверным характером, неприглядной наследственностью и крайне сомнительной репутацией. Хотя, конечно, ее признавали одним из лучших магов Эрнодара, но как дама без приличной родословной, да еще и очевидная любовница предыдущего короля Ильтера трона никак не заслуживала.

Она смотрела на себя в зеркало и почти бездумно отмечала, что выглядит довольно-таки неплохо. Зеленое платье, изысканно украшенное серебряной вышивкой, очень шло к цвету ее глаз. Изумрудное колье, покоившееся в открытом вырезе на груди, переливалось, точно змейка на солнце. Мешки под глазами давно исчезли, за эти несколько месяцев ей удалось избавиться и от болезненной худобы, так что Ильтера уже не выглядела так, словно вот — вот свалится от усталости. Если отбросить условности, на нее из зеркала смотрела вполне приятная молодая женщина, и единственным, что ее совсем не красило, был недовольный взгляд.

Правда, вряд ли Даллара и ее гости по достоинству оценят ее платье, прическу или драгоценности. Наверное, половину вечера они будут гадать, зачем будущий король притащил чародейку в столь прекрасное общество, а потом, после объявления помолвки, возненавидят ее еще больше. Им не объяснить, что она дала согласие на этот нелепый брак лишь потому, что в свое время Майрит взял с нее слово! Они сочтут, что наглая девица, много лет добивавшаяся своего в постели предыдущего короля, теперь по недомыслию нового решила окончательно воцариться в несчастном Эрнодаре. И ничто, пожалуй, не сможет поколебать эту уверенность.

— Готово, — с некоторой торжественностью возвестила Сора, отступая от кресла, в котором сидела Тера, и любуясь делом своих рук. — Вам нравится, миледи?

Сосредоточившись на собственном отражении, Ильтера ахнула от неожиданности. Мудрая домоправительница оказалась совершенно права: с «настоящей» прической она перестала быть «придворным боевым магом», а окончательно превратилась в привлекательную молодую женщину. Даже изумрудное ожерелье совсем иначе заиграло на открытой шее. Конструкция из слегка подвитых локонов на ее голове, ненавязчиво спускавшихся на шею, казалась хрупкой и невесомой, но, когда девушка поднялась из кресла, даже не шелохнулась. Тера окинула себя взглядом и не удержалась от довольной улыбки.