Венец рабов
Шрифт:
Да, королева была жестоко обманута своими советниками. Особенно этими бряцающими оружием империалистами из числа центристов и лоялистов.
Но всё же.
Она была королевой!
– Не могу в это поверить, - прорыдала одна из женщин, очень трагично хватаясь за горло.
– Это… это же описание королевы Елизаветы!
– Если задуматься, то всего Дома Винтонов, - рявкнул стоявший рядом с ней мужчина и оглянулся вокруг.
– Не говоря уже о доброй части присутствующих. Я знал, что у предков было полно сумасшедших предрассудков, но это… - он кинул на Дю Гавел взгляд, который самую малость не доходил до испепеляющего.
–
Дю Гавел пожал плечами.
– Это очень упрощённая картина. Надо понимать, что сделали с генетическими вариациями человечества два тысячелетия Расселения. Произошёл невообразимый демографический взрыв и на смену, грубо говоря, десятку миллиардов человек, живущих в условиях горстки региональных ландшафтов пришли неведомо сколько триллионов, живущих на тысячах разнообразнейших планет, климат на многих из которых намного более экстремален, чем всё, с чем человеческая раса сталкивалась на родной Земле. Учтите ещё фактор взаимного смешения представителей биологического рода, не говоря уже о намеренных изменениях генома…
Он пожал плечами ещё раз.
– Королева Елизавета в лучшем случае только приблизительно физически похожа на древних африканцев - и то, если ограничиться сравнением только внешних признаков, вроде цвета кожи. Я, например, вполне уверен, что если бы вы сравнили характеристики её крови с характеристиками древних так называемых "рас", то они имели бы мало общего с характеристиками крови тогдашних африканцев. А цвет кожи в качестве генетического индикатора вообще бессмысленен, поскольку это внешняя особенность, быстро адаптирующаяся к окружающей среде. Посмотрите, скажем, на крайний альбинизм, присущий сейчас жителям одной из двух планет системы Мфекане - если я правильно помню, Ндебеле - несмотря на то, что их предками были банту.
Дю Гавел припомнил, как выглядела королева во время их недавней встречи. Воспоминаний было много, поскольку капитан был прав - аудиенция действительно была долгой. Они с Елизаветой Винтон поговорили на славу.
– Во-первых, её волосы несколько отличаются. Очень кудрявые, это верно, но далеко не так сильно завитые, как у большинства тропических народов в древности. Далее, её лицо - особенно нос - намного ближе к типу, который наши предки называли "европеоидным", чем к называвшемуся "негроидным". И хотя её кожа действительно очень смугла, в действительности это не тот оттенок, который был присущ прежним африканцам. С одной стороны он слишком светел, а с другой этот тёмный оттенок красного дерева на самом деле ближе к цвету кожи "индейца" - как тогда называли туземцев Северной Америки - а не африканца.
Толпа, похоже, расслабилась. За исключением Кэти, внимательно следившей за Дю Гавелом. В отличие от остальных, она знала, сколько ярости кипело в его душе.
Для людей, лично этого не испытавших, - или никогда серьёзно об этом не задумывавшихся - "рабство" было всего лишь абстрактной несправедливостью.
– Но никакого значения это не имело бы, - продолжил Дю Гавел, пытаясь удержаться от рычания.
– За исключением специфических видов насилия, которым она бы подверглась. Уверяю вас, её внешности было бы вполне достаточно. За исключением того, что её отнесли бы к так называемым "мулатам". С учётом её юности и привлекательной внешности она скорее всего оказалась бы наложницей своего хозяина, предназначенной согревать его постель вместо работы
Напряжённые взгляды вернулись. Дю Гавел приветствовал их возвращение ухмылкой, которая, как он к сожалению был слишком уверен, была слишком уж кровожадной, чтобы в данном случае соответствовать приличиям. Однако сдержать её он не мог. И без того он с огромным трудом сдерживался от того, чтобы продемонстрировать свой язык в манере, в которой это делали убийцы Баллрум, когда загоняли рабовладельцев в угол, и предъявить толпе генетические маркеры, которыми инженеры "Рабсилы" пометили его ещё до рождения.
– О, да. Не сомневайтесь. Чтобы найти образчик фенотипа, владелец которого был бы обречён на потогонный труд, нам надо посмотреть на королевскую… - капитан, кто она? Вы ведь, кажется, в родстве с королевским семейством?
– скольки-то юродную сестру, полагаю. Я имею в виду Мишель Хенке. На аудиенции я был представлен и ей. Я не разобрал её чина - прошу прощения, я не настолько знаком с мантикорской табелью о рангах, чтобы разбираться в таких деталях - но полагаю, что он был весьма высок. И вдобавок мне кажется, что этот чин получен ею за личные заслуги, а не в результате протекции или давления семейства.
Оверстейген фыркнул.
– Она - двоюродная сестра. Мать Мишель - тётя королевы. Пятая в линии наследования, после убийства её отца и брата. Она коммодор.
– Капитан вновь фыркнул. Это фырканье по своему было столь же кровожадно, как и ухмылка Дю Гавела.
– И я не знаю на Флоте ни одного офицера - уж точно, ни одного находящегося на активной службе офицера - который считал бы, что она получила свой чин по протекции.
– Да, это она. Если не ошибаюсь, её фенотип намного типичнее для Дома Винтонов, чем фенотип королевы. Кожа очень тёмная, почти чёрная. И волосы полностью соответствуют. Может быть, черты лица соответствуют не полностью, хотя довольно похожи. Но с таким цветом кожи это вообще не имело бы значения. В нынешней вселенной ей не задумываясь доверяют командовать флотами. Предки отправили бы её делать неквалифицированную работу служанки. И если бы она оказалась неспособной избежать внимания надзирателя, то была бы изнасилована в лачуге, а не в господском доме.
На мгновение повисла тишина. Дю Гавел сделал глубокий вдох, пытаясь сдержать свой гнев.
Капитан пришёл ему на помощь.
– Пожалейте бедного ублюдка, который попытался бы изнасиловать Мику Хенке!
– фыркнул он.
– Или саму Елизавету, если на то пошло. С её-то характером? Ха! Может ублюдок с этим и справился бы, но в течение дня оказался бы с перерезанной глоткой. Всё равно что затащить в постель разозлённую гексапуму.
По толпе пробежал смешок. Грубые, но точные замечания Оверстейгена напомнили всем, что сейчас всё-таки не полные диких предрассудков древние времена.
Тем не менее - к большому облегчению Дю Гавела - неловкости хватило на то, чтобы заставить большую часть толпы потихоньку удалиться. Почётный он был гость или нет, многие из присутствующих пришли к выводу, что непосредственное соседство с В.Е.Б. Дю Гавелом слишком уж похоже на соседство с пантерой. Положим, пантерой с привязанным к хвосту длинным внушительным списком академических званий и престижных наград. Однако всё равно пантерой - и если не сказать, чтобы определённо злобной, то, похоже, довольно несдержанной.