Венецианская маска. Книга 2
Шрифт:
— Почему он не приходит ко мне?
— Он не может прийти к тебе, — печально ответила Мариэтта. — Доменико все еще в тюрьме. Сегодня я послала ему письмо, в котором сообщила, что нахожусь здесь и ухаживаю за тобой.
— А как же документы? — Элена попыталась усесться. — В них все сказано. Я перечитала их, выучила чуть ли не наизусть. Ты должна показать их дожу!
Элена была так взволнована, что Мариэтте не сразу удалось успокоить ее.
— Ничего, не волнуйся, когда ты оправишься, мы все еще раз подробно обсудим.
Это несколько успокоило
Алессандро оставался в Венеции еще довольно долго, пока не обсудил с Пьетро все вопросы, связанные с его новым статусом. Перед тем как отправиться в Рим, у него состоялся разговор с Лавинией.
— Как тебе известно, — начал он, — завтра я отправляюсь.
Она безрадостно кивнула.
— И ты завезешь меня к матери по пути в Рим?
Он понял, что она имеет в виду.
— Твои обязанности в этом аспекте исчерпаны, Лавиния. Пьетро сделал мне одно хорошее предложение относительно того, как устроить твое будущее. Мы все помним, что в молодости ты хотела дать обет. Так вот, теперь еще не поздно. На окраине Рима есть один монастырь, расположенный в очень красивом и тихом месте. Монахини выращивают урожай на пропитание бедным и цветы, которые продают, раздавая нуждающимся вырученные деньги. Тебе не хотелось бы отправиться туда?
Ее лицо осветила радость, и от восхищения она была готова захлопать в ладоши.
— Неужели я смогу туда поехать, Алессандро? Неужели я уже никогда не вернусь в этот ненавистный мне дом?
— Нет, ты освободилась от него. В Рим мы поедем вместе.
— Ты знаешь, я ведь всегда любила работать в саду, Пьетро это известно, — с радостью говорила она, — но мать никогда не одобряла этого, ей не нравилось, что я копаюсь в земле, как простолюдины, и она запрещала мне.
— Значит, можешь сказать своей служанке, чтобы она начинала упаковывать все, что тебе необходимо взять с собой.
То, что Лавиния отправится в монастырь, было колоссальным утешением для Алессандро. На протяжении всего пути в Рим она беспрестанно болтала о том, как окапывать различные растения, как поливать цветы, подрезать кусты, как высевать семена, какие цветы она любила больше всего и какие овощи давали самый большой урожай. Алессандро понял, что все эти годы она не выпускала из рук книг по садоводству и огородничеству.
Если бы один только доктор де Грасси пользовал Элену, то ей пришлось бы провести в постели добрых несколько месяцев, но Пьетро однажды вдруг велел ей встать и усадил ее в мягкое кресло возле камина. Бьянка тут же набросила ей на ноги большой плед.
— Как приятно! — Улыбнулась ему Элена. — Я уж думала, что прикована к постели до конца дней своих.
— Но на сегодня достаточно десяти минут, а потом вы снова должны улечься в постель. — Пьетро сидел в кресле напротив, возложив руки на подлокотники, и ободряюще кивал ей. — Мы будем увеличивать время постепенно, чтобы вы не слишком уставали.
— Нет, нет, я не буду уставать, обещаю, — улыбнулась она. Когда Пьетро ушел по своим делам, она безмятежно положила голову на спинку.
— Какой милый человек! Вероятно, они и решили услать его подальше от себя, потому что у него такое же доброе сердце, как и у Лавинии.
Бьянка, кроме которой в комнате никого не было, промолчала.
Пока лишь Адрианну допустили навестить Элену, но когда она стала быстро поправляться, к ней начала приходить и Елизавета, которую приводила Адрианна. Эта идея принадлежала Мариэтте. Перед тем как Елизавета отправилась навестить Элену, Мариэтта объяснила девочке, что тогда возле Базилики была не она, но, судя по всему, это оказалось излишним. Едва Елизавета стала на пороге комнаты, где находилась Элена, и та улыбнулась ей, ребенок радостно бросился к ней, раскрывая на ходу объятия.
— Элена! Ты вернулась! Не уезжай больше никуда!
Готовая и плакать, и смеяться, Элена обняла и впервые с тех пор, как та была грудным ребенком, поцеловала свою родную дочь.
Между тем, в мире становилось неспокойно. Элена стала замечать по мере выздоровления, что пока она находилась в заточении и болела, круто изменилась политическая ситуация, и эти изменения продолжались и по сей день. Французы подписали перемирие с Австрией, и отношение генерала Бонапарта к Венеции с каждым днем становилось все более агрессивным. Элена с нетерпением ожидала возвращения Пьетро с первого в его жизни заседания Большого Совета. Как только он появился на пороге ее спальни, Бьянка, находившаяся при ней, сразу же оставила их наедине.
— Как все прошло? — нетерпеливо осведомилась Элена.
В ответ Пьетро спокойно улыбнулся и покачал головой.
— Я не в большом восторге от того, как вел себя дож на заседании. Это человек нервозный, обеспокоенный и нерешительный. В такое суровое время Венеции нужен человек волевой, настоящий лидер.
— Но дож — должность пожизненная.
— Тем больше оснований для сожаления. Республика сейчас в огромной опасности, и в последнее время эта опасность постоянно возрастает.
— Муж Мариэтты давно предупреждал об этом.
— Поэтому дом Торризи и рухнул, — сухо прокомментировал Пьетро.
Элена наклонилась к нему.
— Доменико был и остается верным патриотом, и никогда не был предателем! Он пал жертвой заговора Филиппо Челано, который сплел вокруг него сеть интриг и даже пошел на то, чтобы обзавестись за деньги лжесвидетелями. Именно поэтому Доменико и угодил в тюрьму.
Пьетро внимательно смотрел на нее несколько мгновений, прежде чем ответить на ее тираду.