Венецианский контракт
Шрифт:
«Когда Агнец снял вторую печать, – читала Фейра, – я слышал второе животное, говорящее: иди и смотри. И вышел другой конь, рыжий».
Затем появился белый конь – с победоносным всадником, которому даны были лук и венец и который предвещал Войну. И, наконец, бледный конь нёс Смерть, отчаяние и конец времён.
Она захлопнула книгу, словно хотела удержать ужасы, таившиеся в ней. Закрыв глаза, постаралась вспомнить, что говорила Нурбану. Она сказала, что придут четыре всадника, а не один. Четыре коня, как четыре бронзовых зверя, бьющих копытами, которых
В Библии бледный конь следовал за вороным, но на её кольце – она внимательно рассмотрела хрустальный круг, хранивший тепло её руки, – рыжий конь наступал на пятки вороному, затем шел белый, а бледный – последним.
Фейра проклинала себя за то, что не запомнила слова матери, за то, что не передала послание дожу, как обещала. Когда её друг Смерть вошел в город, у неё опустились руки. Вороной конь вырвался из конюшни, так что двери закрывать не имело смысла. Но теперь, объятая ужасом, она задумалась, что ещё ждет их впереди.
Если бы Аннибал был рядом, она, возможно, отмахнулась бы от предсказаний, но сейчас девушка гадала, каких ещё бедствий нужно ждать из Константинополя этому злосчастному городу. Морское сообщение все ещё под запретом, команда “Il Cavaliere” уплыла, и она – единственный человек с того судна, выживший в Венеции. Задание выполнено. Однако она сожалела о том, что прочитала об этом жутком видении. У неё появилось страшное предчувствие, что это ещё не конец.
В ту ночь Фейра не ложилась спать. Она сидела и смотрела на книгу, словно всадники могли сбежать со страниц и вырваться на свободу. Услышав колокола, звонящие к полунощнице, она направилась к церкви и оставила книгу на пороге.
Бадесса, выходившая из церквушки Святого Варфоломея, чтобы отвести сестер обратно в спальню, чуть не споткнулась о Библию. Она подняла её и печально вздохнула. Затем она легла в постель, чтобы подремать ещё несколько драгоценных часов перед заутреней, оплакивая одну потерянную овечку.
Глава 32
В последующие дни Фейра пыталась забыть Всадников, решив заняться единственным следствием их пагубного влияния, в котором хорошо разбиралась. Она соберет все знания и опыт – свои и Аннибала – и найдет лекарство от чумы.
В Константинополе самые умелые врачи часто готовили эликсир «Териак» – панацею от всех болезней, одну из сложнейших фармацевтических формул. Он имел разную форму, в зависимости от назначения. Обычно такой эликсир могли позволить себе только самые состоятельные люди, так как его многочисленные компоненты стоили дорого, и только самые опытные врачи могли приготовить отвар.
Но Фейра не боялась. Ей нужно было чем-то занять себя. Она сняла свой медицинский пояс и взглянула на оставшиеся травы, мази и порошки – некоторые из Константинополя, некоторые из Венеции, а некоторые – новые находки, собранные в дальних уголках тернового леса этого острова или с необычных растений, разросшихся на солончаках.
У неё были две цели: исцелить зараженных и защитить здоровых. Новому снадобью предстояло одновременно сбивать температуру и очищать кровь, убирая нарывы, и главное – давать надежду: каждый человек должен быть совершенно уверен в том, что жидкость в этой маленькой стеклянной бутылке вернет ему прежнюю жизнь. Она решила назвать лекарство «Териака» – венецианское заимствование из греческого языка. Она осталась довольна, но пока у неё было только название.
Фейра приступила к работе.
Её дом превратился в келью алхимика, заставленную бутылочками, котлами и сосудами. Хотя она и пыталась сосредоточиться, но оборачивалась на каждый звук, надеясь, что это он – пришел сказать ей, что его ужасная мать ушла.
Но дни превращались в недели, а недели – в месяц, и она всё ещё не встречалась с Аннибалом за пределами Тезона. Насколько ей было известно, он посещал Палладио каждую пятницу, и в эти дни она едва выходила из больницы, потому что именно тогда враждебное присутствие его матери делало её жизнь невыносимой. Она мудро использовала время. По пятницам она проводила эксперименты на пациентах, спрашивая разрешения у тех, кто мог говорить, и используя тех, кто не мог, убежденная в том, что малейшая вероятность исцеления будет воспринята с радостью теми, кто был на пороге смерти. Она также предлагала снадобье некоторым семьям, чьи родственники недавно заразились. Результаты опытов оказались весьма любопытными.
Теперь она уже была готова делать лекарство большими партиями. Фейра собрала целую гору склянок и бутылочек из Тезона, наполнив их на ночь морской солью. На следующий день, в пятницу, она отнесла очищенные бутылочки к колодцу, чтобы наполнить их водой, необходимой для изготовления лекарства. Подняв ведро с кристально чистой водой, она аккуратно наполнила ею бутылочки, закупорила их и завязала в обработанное дымом полотно. Взвалив узел на спину, она направилась домой, чтобы добавить в них секретные ингредиенты. Каменный лев с закрытой книгой наблюдал за ней.
«Ни слова», – сказала она ему.
Уже стемнело, когда Аннибал вернулся на остров. Он намеренно не спешил покинуть Венецию именно в эту пятницу. По дороге на остров он подсчитал, что не видел лица Фейры уже месяц, и для него было настоящим мучением – находиться рядом с ней и при этом так далеко. Молчаливая и сдержанная в больнице, девушка работала больше, чем когда-либо. Она была вежлива с ним, но он видел, что Фейра обижена, и это для него оказалось настолько невыносимым, что он стал особенно груб и резок с ней. Кроме того, ему пришлось взглянуть правде в глаза.
Останется его мать здесь или нет, он знал, что уже никогда не сможет предложить Фейре то, что предложил в тот счастливый вечер возле камина. Он не мог обесчестить девушку, сделав её своей любовницей, но и не мог взять её в жены. Аббатиса была права: их разделяет слишком большая пропасть. Она прожила бы с ним год или, может, два, пока чума не уймется, а что потом? Он не мог допустить, чтобы она переходила от одного мужчины к другому, пока не скатится в пропасть, которая поглотила Коломбину Касон.