Венера Прайм
Шрифт:
— Ну… (Полковник даже запнулся от ее азарта.) это мы предусмотрели. — Он указал на длинную траншею, расположенную на севере, на полпути к вершине холма. — Фосфор. Все, что смогли сделать за такой короткий срок. Нужно просто направить машину туда.
Она снова склонилась к пульту управления. Робот свернул к траншее. Когда он приблизился, траншея внезапно вспыхнула ослепительным белым светом. Сверкающие фонтаны свистящего, шипящего пламени взметнулись высоко в воздух. Не замедляя ход, робот бросился в самую гущу ада и там остановился.
Он лежал там, его собственные радиаторы мерцали сквозь огонь. Через несколько долгих секунд костер затих. По приказу Сандры робот повернулся, и взобрался
Солдаты скучали на своих позициях, и вдруг металлический Джаггернаут [23] поднялся над гребнем и понесся на них. Лишь когда огненный жук оказался в нескольких метрах от замерших от ужаса солдат, Сандра убрала руки с пульта управления. Робот замер, весь сверкая.
— Отличная работа, полковник — сказала Сильвестр, отдавая управление Уизерспуну. Она снова откинула длинные волосы с глаз. — Мистер Гордон, мои поздравления «Роллс-Ройсу».
23
Джаггернаут. — Один из ключевых суперзлодеев и самых сильных существ на Земле, фигурирующий в американских комиксах.
Когда вечером Сильвестр добралась до гостиницы, портье сообщил ей, что в холле ее ждет некий мистер Никос Павлакис. Она застала его врасплох, сгорбившимся над стойкой бара. Его большие плечи натянули тесный пиджак, перед ним стоял стакан с водой и рюмка с мутным узо [24] , взгляд уткнулся в тарелку с арахисом.
Она улыбнулась, когда он пробормотал что-то, что она приняла за приглашение выпить.
— Мне ужасно жаль, Мистер Павлакис, но у меня был очень напряженный день, и еще предстоят дела. Если бы ты предварительно позвонил… И ведь пока нет никаких задержек в утвержденном графике работ тебе не нужно отчитываться передо мной.
24
Узо — греческий алкогольный напиток со вкусом аниса.
У него было очень выразительное лицо, и Сандра могла бы поклясться, что его усы обвисли, а волосы стали менее волнистыми. Ее собственное лицо посуровело:
— В чем проблема, мистер Павлакис?
— Нет проблем, уверяю вас. Все будет готово вовремя. Нет проблем. Просто возникли некоторые дополнительные расходы.
— Но ведь это проблема.
— Это наша проблема, дорогая леди. Не ваша.
Он улыбнулся, показав прекрасные белые зубы, но глаза оставались серьезными.
Сильвестр внимательно посмотрела на него.
— Тогда ладно. Если на самом деле нет никаких проблем, пожалуйста, телеграфируй мне завтра, сюда в отель, подтвердив намерение начать погрузку груза через две недели, как и было условлено.
Когда он мрачно кивнул, добавила:
— А до тех пор разговоров не будет.
— Спокойной ночи, дорогая леди, — пробормотал Павлакис ей вслед.
6
Лондон в новом столетии выглядел не так хорошо, как Манхэттен: он был таким же тесным и почерневшим от копоти, как всегда, так же сильно пестрым из-за различий в акценте, цвете кожи, общественном положении.
Квадратное черное такси выехало из района элегантных кирпичных таунхаусов и хитроумно перестроенных каретных сараев на причудливых конюшнях в район осыпающихся фасадов.
Погода была такой же скверной, как и всегда, с серыми пузатыми облаками, испускающими мелкую морось, и редким речным туманом, приносящим в равной степени
Тем не менее Сандре Сильвестр нравился этот город — пусть и не так сильно, как Париж или Флоренция, которые еще меньше изменились по сравнению с прежними, но все же Лондон ей нравился гораздо больше, чем Нью-Йорк, который уже не был настоящим. Живя в Порт-Геспер [25] — Венера, Сильвестр десять месяцев в году наслаждалась искусственной роскошью и, когда она совершала свое ежегодное путешествие на Землю, ей хотелось именно вот этого — грязи с глянцем, шума с музыкой, кислого со сладким.
25
Геспер. — У древних греков — утренняя звезда или планета Венера.
Такси остановилось на Нью-Бонд-Стрит. Сильвестр сунула карточку в щель счетчика такси, открыла дверцу, ступила на влажный тротуар, поправила шелковую юбку и поплотнее натянула шиншилловое пальто, защищаясь от липкого тумана. Карточка выскочила, и механический голос произнес: «премного благодарен, мэм».
Она протолкалась через толпу на тротуаре и вошла в здание, кивнув розовощекому молодому сотруднику у двери, который улыбнулся в ответ, узнав ее, вошла в тесный аукционный зал, где проходили торги книгами и рукописями. Она была здесь, еще вчера днем, когда приходила посмотреть сегодняшние предложения. На продажу выставлялись фрагменты двух частных коллекций, одна из которых принадлежала недавно скончавшемуся лорду Ланселоту Куэйлу, а другая была анонимной. Эти две коллекции были разбиты на сотню лотов — большинство из них не представляло особого интереса для Сандры.
Хотя она пришла рано, комната уже начала заполняться людьми. Она села на складной стул в центре комнаты и стала ждать. Это было похоже на раннее посещение церкви. Справа от нее находилось небольшое помещение, в которое трудно было заглянуть с ее позиции, там часто сидели участники торгов, предпочитавшие анонимность. Старейшие книготорговцы — Мэгг, Блэкуэлл, Кворич — уже заняли свои традиционные места за столом перед трибуной.
Первые ряды складных стульев были заняты крикливо одетыми людьми, чье поведение нельзя было назвать достойным. Все эти прихорашивания и болтовня! Конечно же их попросят уйти, если они продолжат так шуметь.
То была веселая компания леди Адастры Малипенс, новой кинодивы. Недавно Би-би-си сняло супербоевик о Нероне. Это было еще то зрелище, самая настоящая эпопея! Не говоря уже о своевременной рекламе:
«Би-би-си. «Пока горит Рим» — с участием леди Адастры Малипенс, бывшей модели. — Ее актерский дебют.
В одной из сцен появляется Леди Малипенс — вся ее одежда в египетском стиле из прозрачного льна».
Но постановка Дезире Гилфоли действительно была роскошной.
Возможно, сама леди Малипенс была среди шумящих в первом ряду; Сандра не узнала бы ее ни в одежде, ни без.
Два лота привлекли внимание достопочтенной публики.
Первый из них был очень странный:
Библиотека Лорда Куэйла выбросила среди прочего то, что считалось рассказом очевидца о распятии некоего Джошуа из Назарета и двух других злодеев за стеной Иерусалима. Это было нацарапано чернилами из кальмара на рваном пергаменте, отвратительным греческим языком, неким Флавием Петицием, малообразованным и явно легковерным римским центурионом или, возможно, его почти неграмотным писцом.
Вместо этого лота могли бы выставить на аукцион сохранившуюся часть того Креста, на котором был распят спаситель, — такова была истинная ценность пергамента.