Венера
Шрифт:
Ещё имелась одна дверь. Оказалось, что в санузел. Стеклянная ванная-бассейн, напоминавшая то ли душевую кабинку с душем, то ли камеру, где Гудини тонул и пытался снять себя кандалы.
Муж на меня не смотрел. Бегло скользнул взглядом по обстановке и отправился в душевую, которая, закрывшись, перестала быть прозрачной.
А я вспомнила, что раньше мы с мужем занимались любовью только когда у меня кожа смуглая была. Что, если мой естественный вид больше не возбуждает супруга?
Я стояла, растерявшись, не зная, что мне делать.
Вода перестала течь.
– Иди сюда, милая. Не знаю, можно ли снимать эту одежду. Думаю, что нет. Поэтому придётся душ принимать прямо в ней, - окликнул меня Лар.
И хоть настроения не прибавилось, я пошла к нему.
– Ты чего загрустила?
– спросил он.
– Неужто поддалась моему настроению?
Взглянула в его карие глаза, внимательно глядящие в самую душу.
– Лар, я тебя больше не возбуждаю? Ну, моя светлая кожа...
А он...Он взял мою руку и положил на свой возбуждённый орган...
– Думаешь?
– с улыбкой спросил он.
– Пожалуй, пора искать себе любовницу, - развернул меня к себе спиной, задрал юбку и....
Всякое желание думать у меня тут же отпало, как и накручивать себя.
Лишь слегка утолив страсть, мы включили душ и помылись. Одежда, которую мы снимать не стали, не могла. Благо, душ снимался, и можно было подлезть во все места и помыться хотя бы так. Лар мыл меня, а я - его.
Потом мы всё же легли. Меня притянули к себе шершавые сильные руки любимого, он желал прикасаться ко мне, а не о одежде. Поэтому оголил меня частично и прижался кожа к коже.
– Ты хотел поговорить, - напомнила я.
– Да, пожалуй, - шепнул он, целуя мою спину, ощутила, как он проникает в меня.
И муж рассказал про предложение светлых.
– Что думаешь?
– Соглашайся.
– Но ты...
– Переживу.
– Но мы будем в разных условиях.
– Да, какое-то время, пока я не научусь менять свойства своей защиты.
Муж потребовал объяснений. Я и рассказала ему про разговор с мальчиком, что он видит будущее, причём может просматривать все варианты развития событий. И раз я могу менять свою био-защиту, значит, нужно научиться этому.
– Тогда я откажусь от услуг светлых вообще.
– Почему?
– Ну, нам ведь не мешает то, что моими глазами они всё видят, а ушами слышат.
Раньше я бы не обрадовалась такому, а сейчас мне было всё равно. Уже привыкла не смущаться. На Венере девушки занимались сексом прилюдно, и всем было плевать. Конечно, я бы предпочла уединение, но раз уж изменить ничего нельзя, я смогу пережить дальнейшее наблюдение.
– Ты уверен? А если я научусь этому, как же ты?
– Научишь меня?
– Мииль сказал, нельзя учить этому. Можно лишь давать подсказки. Учить себя нужно. Но я не знаю, дана ли тебе такая возможность, раз ты тёмный.
– Кажется, кто-то говорил, что нет тёмных или светлых, - напомнил муж, ускоряя темп.
Он прав. Но все мысли тут же выветрились.
На этом мы решили остановиться и продолжить разговор утром. Следовало хоть немного поспать.
Утро муж начал с ласк, поцелуев, слияния и разговоров. Мы обсуждали брачный договор. Я заслушала все пункты оного, отвергла его полностью.
– Лар, мне приятно, если ты будешь что-то делать по собственной воле. Захотелось тебе что-то мне подарить - дари. Я за искренность. Если тебе чего-то хочется от меня - скажи, я подумаю над твоим предложением.
– Тогда и ты говори мне, если тебе что-то хочется.
Вот с этим была проблема. Не привыкла я просить.
– Я попробую, но лучше будет, если ты заметишь мой интерес сам, и удовлетворишь его, желая сделать мне приятное.
– Давай тогда сделаем так: если я рядом и замечу интерес, то ты не просишь и даёшь мне месяц. Если по истечение его я туплю или меня не было рядом, когда тебе чего-то захотелось, то ты просишь.
На том и порешили.
Далее встал вопрос с его отцом. Я решила это обсудить.
– Отец не сможет проникнуть ко мне на корабль без предупреждения. Но, думаю, надо не просто слетать на вторую планету за той краской, которая изменила твой цвет волос и кожи, но и сделать тебе тёмную высородную личность. И оформить наш союз. Тогда отец не будет лезть в мою личную жизнь. Договор тоже придётся подписать, но мы можем его дополнить или убрать какие-то пункты, - сказал Лар.
От его слов появилось какое-то предвкушение внутри.
– О, Лар, - по телу пробежали бабочки. Мне было так приятно, что он готов свернуть горы ради меня, и то, что он вначале наших отношений говорил как невозможное, сейчас обрело статус "нужно постараться".
Я прижалась к нему крепко-крепко. А он любовался мною.
– Что?
– не поняла я.
– Ты такая красивая. Я не могу оторвать взгляд. Извини, что вчера почти не смотрел на тебя.
Лицо бросило в жар.
– Надеюсь, что не придётся менять твой цвет кожи и волос. Поэтому постараюсь оттянуть встречу с родственниками.
– Ты про отца всё говоришь и никогда о матери.
– Мама...
– он замолчал.
– Мы никогда не были близки. Она красива, элегантна, холодна. У нас не принято проявлять чувства ни на людях, ни дома. Она больше с сёстрами моими возилась. Я унаследовал бизнес отца, а сёстры - матери. Братьев у меня больше нет. Да и мальчики у нас не сильно в почёте. Ну и отец с матерью давно развёлся. У нас не приняты долгие отношения. Обычно брачный контракт на год заключается, его можно продлить по согласованию сторон до трёх лет. Если семья решает завести детей, то на пять лет. И хоть потом, в принципе, можно продлить этот контракт ещё на указанный сторонами срок, обычно такого не происходят. Пара, как ты понимаешь, по договору должна соблюдать верность, Об супруга за этот срок успевают надоесть друг другу, растерять интерес и находят себе объект желания на стороне. Можно брак расторгнуть ранее, по согласованию сторон. А если измена будет доказана, то всё состояние, нажитое супругами, отойдёт обиженной стороне, по сути оставив с носом другую. Поэтому стараются семейный бизнес отделить от брака. Это хитрая процедура, я делаю дочернюю компанию, которую беру как часть состояния, иначе замуж не пойдёт нормальная женщина. У неё тоже обычно имеется свой бизнес, который она отделяет. Часть считается как бы нажитой до брака и не участвует в судебных притязаниях. А вот дочерняя компанию уже входит в совместнонажитое имущество, которое при разводе делится пополам, ну или отходит пострадавшему в результате измены или обиды супругу.