Венера
Шрифт:
– Лазарет,- сказал я.- Голос мой был едва громче шепота, и к тому же хриплого шепота.
– Очень хорошо!
– одобрительно сказал доктор Уоллер.- В полной памяти и сознании. Просто прекрасно.
Маргарита облегченно вздохнула. Родригес расслабился.
Не надо было обладать особой проницательностью, чтобы увидеть, что ты лежишь на единственной койке в лазарете. Расположенный на самой корме гондолы, в самом ее хвосте, лазарет был единственным местом на «Гесперосе», где пространства хватало даже для того, чтобы встать вокруг койки
– Что произошло?
– спросил я, по-прежнему чувствуя себя способным разве что лежать и задавать вопросы. Сил встать у меня не было.
– Похоже, ваша анемия опять навестила вас. У вас был приступ, поздравляю,- оповестил меня доктор Уоллер.
Я посмотрел на Маргариту. Я не рассказывал ей о своем состоянии здоровья, но, очевидно, Уоллер поведал ей все, пока я находился в обмороке. Девушка выглядела озабоченной, но не удивленной. Родригес, конечно, заранее знал обо всем, поскольку собирался занять должность капитана. Однако и он был обеспокоен, на лбу его сложилась гармошка морщин.
– Но я же напичкал себя уколами,- слабо пробормотал я.
– Чем и загнали себя в еще большее физическое истощение. Такого у вас, наверное, думаю, еще в жизни не было,- игриво сказал доктор.- Вы перегрузили себя стрессом и тяжелой работой.
– Это всего несколько часов?..
– Вполне достаточно. Более чем.
Поговорим о неприятном. Я-то думал, что, работая наравне с Родригесом и Дюшамп, сталкиваясь с теми же трудностями, исполняя те же обязанности, что и они, и вся остальная команда, стану во всем им равным. И вот мое проклятие - анемия нанесла коварный удар, сразу показав, насколько я немощен, показав всем, какое бесполезное бремя они взяли на борт. Отец был прав: я - коротышка, бесполезный хлам, огрызок человеческого рода. И никакой пользы от меня никому не было.
Я чувствовал, что вот-вот разрыдаюсь, но держался, пока Уоллер суетился вокруг. Родригес с виноватым видом сказал, что ему нужно подняться на мостик.
– Мы уже на подходе к следующему слою облаков,- сказал он напоследок.- Решили сначала снять пробу, нырнув в них на время, и затем проверить пробы на наличие «жучков». Так сказать, «снять пенки».
Я слабо кивнул.
– Хорошая мысль.
– Это была идея Дэ, то есть капитана Дюшамп. Я так же вяло повернул голову к Маргарите.
– Хорошая мысль была - взять с собой в экспедицию биолога.
Она улыбнулась.
Родригес взял меня за руку и сказал:
– Теперь позаботься о себе, Ван. Займись собой.
– Ты предлагаешь сходить к косметологу?
– Делай все, что скажет доктор.- Маргарита в упор не желала принимать моих шуток.
– Конечно,- ответил я.- Почему бы нет? Родригес ушел. Осталась Маргарита. Она присела рядом с моей койкой.
– Сколько мне здесь валяться?
– спросил я доктора Уоллера.
– Всего несколько часов,- ответил он, с лицом, уже хмурым, как обычно.- Я проведу диагноз, посмотрим, сколько у вас красных кровяных телец, и, соответственно, выясним, сколько кислорода переносится к вашим жизненно важным органам. Это займет немного времени.
Я сел в кровати, ожидая почувствовать боль в спине. Но к моему удивлению, я чувствовал себя прекрасно. Маргарита торопливо подоткнула под меня подушку, так что я смог откинуться, не меняя положения.
– Из тебя вышла бы первоклассная нянька,- заметил я. Мне действительно было очень удобно. Мой голос набрал прежнюю силу.
– Ты всех огорошил своим обмороком.
– Какой обморок? О чем ты говоришь?
– Вот!
– воскликнул доктор Уоллер.- Юмор! Это главное для быстрого выздоровления. Умение шутить - первый признак, что дела пошли на поправку.
– Да ничего особенного со мной не случилось, не считая этой треклятой анемии,- фыркнул я.
– Да, это так. Не считая анемии, вы в превосходном физическом состоянии. Но, как сказал Ромео, рана может и не быть глубиной с колодец или шириной с церковные двери, однако и того, что есть, достаточно.
Маргарита поняла намек.
– Ты должен быть осторожен, Ван. Твое состояние может ухудшиться, если ты не будешь следить за собой.
Отчасти я даже был рад моему бедственному положению, которое позволяло мне лежать, имея под боком такую няньку. «Но как долго это продлится?» - задавался я вопросом. Мне надо скорее подниматься на ноги и заняться делом. Мне не нужна жалость. Я хотел, чтобы меня уважали.
– Но вы же, доктор, сами рекомендовали мне физическую нагрузку. Вот я немного и переборщил с дозой транквилизаторов.
Он кивнул, однако хмуро заметил:
– У нас ограниченный запас транквилизаторов на складе с медикаментами. И нет оборудования и материалов, чтобы произвести новые. Ваш запас как раз рассчитан на то, чтобы обеспечить нормальное использование, при обычных нагрузках, с расчетом на курс лечения. Но все же, вам надо быть повнимательнее со своим здоровьем, мистер Хамфрис.
– Да, конечно. Ну, а теперь я могу встать и вернуться к своей работе?
Он бросил взгляд на мониторы, укрепленные по всей стене изолятора-лазарета.
– Через два часа. Может быть, чуть раньше или чуть позже.
– Два часа,-повторил я.- Прекрасно.
На самом деле я встал гораздо раньше. Пришлось.
Маргарита принесла мне микрокомпьютер, для забавы, так сказать, поработать, пока я сидел в постели, ожидая окончания диагностики доктора Уоллера. Он ненадолго покинул лазарет, бормоча и напевая себе что-то под нос, как обычно. Я связался по компьютеру с штаб-квартирой МКА в Женеве и через десять минут получил ответ, что Фукс вступил во второй облачный слой уже как минимум час назад.