Венерианские приключения
Шрифт:
«НОВЫЙ РАССВЕТ В ИСТОРИИ АВИАЦИИ...»
«ЭПОХАЛЬНОЕ ОТКРЫТИЕ, СДЕЛАННОЕ МОЛОДЫМ ПИЛОТОМ...»
«ДО НАСТОЯЩЕГО МОМЕНТА О ТАКИХ СКОРОСТЯХ В НИЗКИХ СЛОЯХ АТМОФЕРЫ НИКТО И НЕ МЕЧТАЛ...» – захлебывались газеты.
Хэл отказался дать информацию. Он лишь сказал, что просто проводил эксперименты и не имел намерения публиковать их результаты. Однако правда просочилась неизвестно из каких источников.
«Хэл Ньютон собирается бросить вызов космосу...»
Была опубликована даже дата его предстоящего отлета.
«Двадцатого августа Хэл Ньютон совершит попытку достигнуть Луны», – было написано в одной из газет.
Люди не относились к этому скептично, поскольку верили в способность человека завоевать космос. Фактически, они так привыкли к этой мысли, что их стали раздражать многочисленные неудачные попытки. В газетах был опубликован список предшественников Хэла. Был Йорсен, который упал в Тихий океан. О Крейге, как и о Хедингтоне, вообще больше никто ничего не услышал. Были пилоты, которые взорвались вместе со своими аппаратами. Например, Симпсон, рухнувший на Чикаго и уничтоживший пятую часть города. Так что, благодаря стараниям прессы, вкупе с нездоровым стремлением последний раз поглядеть на обреченных людей, двадцатого августа огромная толпа народа окружила ангар Ньютона.
И она была более, чем разочарована, когда пронеслось известие, что «Нация» стартовала днем раньше.
К ВЕЧЕРУ девятнадцатого все было готово, но Хэл держал эту дату в строжайшем секрете.
Они с Видой ждали остальных на борту корабля. Первыми приехали два превосходных инженера Маккей и Фримен.
Затем, в грохочущей одноместной спортивной ракете его собственной конструкции прилетел второй пилот Хейердал. Потом появился Билл Кроушоу в сопровождении маленький Фриды Линден, чуть ли не вдвое меньше своего кавалера и втрое самоувереннее. Электрик Смит споткнулся о порог шлюза «Нации», принес извинения за опоздание и только затем обнаружил, что появился вовремя и еще даже не все собрались. Появившаяся за ним Люси Крамер объяснила, что Тимберли внезапно вспомнил о чем-то в самый последний момент и вернулся за этим. Он появился буквально минут через десять в подавленном состоянии, так как не сумел отыскать забытую вещь.
– Все в сборе, – сказал Хэл, обведя взглядом собравшихся. – Все десять здесь. Нет никакого смысла в дальнейшей отсрочке.
Он высунулся из люка, махнул на прощание небольшой группе пилотов и инженеров, с завистью глядевших на корабль, затем закрыл и плотно запер входной герметический люк.
– Все по кушеткам... И не забудьте пристегнуть ремни безопасности.
По пути к собственной кушетке Вида легонько пожала мужу руку. Тот ответил ей ободряющей улыбкой.
– У нас все получится, любимая.
Потом он еще раз обвел взглядом помещение, чтобы убедиться, что все люди на местах, а все вещи закреплены.
– Готовы? – спросил он.
Все лежали на кушетках, чтобы обезопаситься от мощного ускорения. Хэл занял пилотское кресло, застегнул ремни безопасности и положил руки на пульт управления.
– Поехали!
Он нажал кнопки. И ракета авантюристов с Земли пробила атмосферу и устремилась в открытый космос.
О САМОМ ПОЛЕТЕ было почти нечего сказать. Несомненно, в дальнейшем подобные корабли будут более обустроены, и совершать такие перелеты люди смогут в более комфортабельных условиях, причем от них потребуется гораздо меньше выносливости, чем в настоящее время. Человеческий организм плохо приспособлен к изменениям силы тяжести, ускорению или торможению, но результаты их действия не слишком серьезны. Через несколько дней полета обитатели «Нации» уже смогли питаться без особых проблем.
Еще менее значительными эти эффекты сказались на обоих пилотах и инженерах. За годы обучения и практики они узнали, как лучше всего сопротивляться этому и поскорее привыкнуть. Про остальных можно сказать, что из-за невесомости их мучила поначалу морская болезнь, и некоторые даже жалели, что не умерли еще до отлета дома, в мягкой постели. Но, несмотря на отдельные недостатки, человеческий организм является самым приспособляемым из всех, что мы знаем.
Через пять дней все уже недоумевали, почему поначалу принимали так близко к сердцу некоторые неудобства, и давали себе клятвы, что этого больше не повторится. Клятвы, которые можно нарушать столь же легко, как и давать.
Сначала путешественников занимала новизна окружения. Пустая тьма космоса с бесчисленными искорками звезд, Солнце, яростно пылающее, уползало постепенно в бок, поскольку они летели по обширной кривой, чтобы в нужное время пересечь орбиту Венеры. Но вскоре новизна исчезла, все стало скучным, и люди, отлипнув от иллюминаторов, принялись искать себе занятия.
Все без исключения признали, что первые две недели на борту «Нации» стали для всех жестоким тестом на приспособляемость. Но никто так и не привык к новому окружению настолько, чтобы успокоиться и забыть о пустоте снаружи. Все беспокоились и хотели бы, чтобы корабль летел как можно быстрее, чтобы закончился этот полет. В путевом журнале Хэл написал, что восхищается сдержанностью, которую проявили все пассажиры, избегая открытых ссор друг с другом.
Но все плохое рано или поздно заканчивается. По расчетам Хэла на полет требовался месяц. И настал день, когда он объявил, что корабль пролетел половину пути, словно в космосе была какая-то невидимая веха. Все восприняли это сообщение так, словно до этого момента не верили в реальность полета и в то, что впереди их ждала Венера со своими проблемами и трудностями. Все единодушно отбросили уныние, словно очнулись от летаргического сна, и принялись за работу.
Кроушоу проверил все оружие на складе. Тимберли перебрал фотопленки и контейнеры для образцов. Все начали воспринимать невесомость с сопутствующими неудобствами как легкий дискомфорт, а не повод для постоянного недовольства. Хэл с удовлетворением смотрел, как улучшается моральный климат на корабле. Он знал, что на самом деле они являлись прекрасным экипажем, он сам заботливо выбрал их, но в начале пути он и сам начал было сомневаться, правильным ли был его выбор.
Наконец, Венера повисла совсем рядом с иллюминаторами, точно большой матовый шар. На поверхности ее не было ничего, кроме облаков. Нетерпеливые глаза постоянно наблюдали за планетой, но Венера до последнего хранила свои тайны.
В течение нескольких дней «Нация» осторожно тормозила. После того, с каким напряжением люди пережили начало полета, Хэм посчитал более разумным снижать скорость постепенно и плавно. И лишь когда они были совсем рядом, он начал финальный рывок.
Из дюз вырвалось яростное пламя, и «Нация» устремилась вниз. Вскоре она уже с ревом, точно огненный дракон, пробивала облака планеты, ища на ней место для приземления.
Само приземление было отмечено лишь небольшим толчком. Корабль скользнул несколько ярдов «на брюхе», покачнулся из стороны в сторону и окончательно замер. Охваченные энтузиазмом, путешественники даже и думать забыли о неудобствах посадки. Поспешно расстегнув ремни, они ринулись по ставшему наклонным полу к иллюминаторам. Удивленная тишина стала их первой реакцией на странный мир снаружи.
МЯГКИЙ БЕЛЫЙ свет проникал сквозь облачный слой, освещая совершенно необычную сцену. Корабль покоился в центре овального пространства, казавшегося естественной поляной. Тут и там оно были усеяно низенькими кустами, за которыми, вдалеке, виднелся край леса. Деревья были средней высоты, с гладкими стволами, и лишь наверху распускались широкими кронами. Побеги выглядели более хрупкими, чем поддерживающие кроны ветви, но более крепкими, чем листья.