Веник алых роз
Шрифт:
— Да уж, — развел руками Руслан. — Хозяйка из тебя ужасная. Теперь я понимаю, почему ты до сих пор не замужем.
— Я замужем, — прошипела Мариша, которой Руслан наступил на больную мозоль.
— Да, и где же в таком случае сейчас твой муж? — усмехнулся Руслан, отправляясь на кухню.
Если он думал, что это замечание заставит Маришу одуматься и кинуться в кухню, горя желанием шинковать лук и строгать морковку, то он глубоко ошибся. Мариша осталась на своем боевом посту. Вскоре из кухни поплыл потрясающий аромат жареного мяса со специями. А еще через полчаса возле нее появился поднос,
— Самая простая еда обычно вкусней всего, — сказал Руслан. — Угощайся.
Мариша попробовала и даже застонала от удовольствия. И это восхитительное мясо Руслан собирался отдать в ее руки, чтобы она превратила его в жесткую подметку?
— Вкусно? Спасибо мне, хорошему? — допытывался у нее Руслан, лукаво заглядывая ей в глаза.
— Спасибо мне, что я устояла и не взялась за готовку сама, — хмыкнула Мариша. — А то жевали бы сейчас вместо мяса кусок резины. А пюре было бы одним сплошным комком крахмала.
— А я вот умею и люблю готовить, — похвастался Руслан. — Меня отец учил. Когда я дома, то всегда готовлю себе сам.
— А твоя невеста разве не готовит? — поинтересовалась у него Мариша.
— Невеста? — казалось, удивился Руслан. — Ах, да, я же тебе собирался сказать, что…
Но продолжить этот интересный разговор им не удалось. Потому что в этот момент позвонил мобильник Руслана. Поспешно промокнув пальцы салфеткой, Руслан взял трубку и отошел с ней к письменному столу, где принялся что-то строчить на бумажке, прижимая плечом трубку к щеке.
— Это звонил тот человек, которого я просил узнать насчет владельца машины Кости, — сказал он, вернувшись к Марише и кивнув вниз, во двор.
— И что?
— Костя вовсе не ее хозяин, — огорошил Маришу Руслан. — На самом деле машина зарегистрирована на некоего Евгения Петровича Минькова, жителя города Пскова. Машина у него была угнана два месяца назад неизвестным молодым человеком прямо на глазах у хозяина. Сам Миньков вынужден был почти целую ночь провести связанным на земле возле своего гаража. Бедняга схватил воспаление легких, и когда утром его нашли, он был весь в жару и даже ничего не мог сообщить о том, что случилось. Всего он провалялся в больнице два месяца. Сам машину искать не мог. Потом получил страховку, а его машина, как свидетельствуют милицейские сводки, так и не была найдена.
И Мариша с Русланом, не сговариваясь, снова посмотрели вниз.
— Вот какого милого мальчонку пригрела у себя Нинель, — прошептала Мариша. — Наверное, матерый преступник. И, возможно, вооружен. А поскольку машина не его, то он может исчезнуть с ней навсегда. Руслан, что же нам делать, если он не явится за машиной?
— Меня в данный момент больше волнует вопрос, что нам делать, если он за ней явится, — задумчиво произнес Руслан. — Не хотелось бы, чтобы этот тип ранил тебя… или меня.
— Я очень тронута, что ты так заботишься о моем здоровье и безопасности, но мы должны сообщить ментам, что тут скрывается опасный преступник.
— Думаешь, опасный?
— Если человек способен угнать машину и бросить замерзать ее несчастного хозяина, беспомощного и связанного, то от этого человека можно ожидать любой
— Думаешь, смерть Примаковой его рук дело? — продолжал сомневаться Руслан. — Но его не было в ее гримерной.
— Откуда ты знаешь? — пожала плечами Мариша. — Ты за ним следил? А там за кулисами вообще черт ногу сломит. Шляются все, кому не лень! Нет, нам надо найти этого Костю. Чувствую, что этот человек если и не сам убил Примакову, то знает, кто и по какой причине мог это сделать. Так что кровь из носа надо этого Костю сцапать.
— Не хочу сообщать в милицию, — сказал Руслан. — Может быть, привлечь тех троих детективов, к которым уже обращался Климентий?
— А что? Мысль неплохая! — одобрила Мариша. — Тем более что их все равно не мешало бы навестить и поговорить более подробно о том, что им удалось выяснить по поводу писем.
— Займешься этим? — спросил Руслан.
— Да, пожалуй, да, — согласилась Мариша.
Адрес детективов им еще вчера оставил Климентий. И сейчас Мариша двинулась в их контору. По пути она все же решила завернуть к себе домой, чтобы, во-первых, переодеться во что-то более подходящее, чем вечернее платье и туфли на высоченных каблуках, а во-вторых, проверить, не вернулся ли случайно Смайл. От мужа не было ни слуха ни духа. Раздосадованная Мариша торопливо переоделась в джинсы, куртку и мягкий свитер и выскочила из дома.
«Ну и черт с ним! — уверяла она себя. — В конце концов он еще пожалеет, что связался с той тощей воблой. От нее же за километр строгой диетой разит. А Смайл обожает вкусно покушать. Нет, долго они вместе не протянут».
Но тут же противный внутренний голосок подсказал Марише, что Смайл не нуждается в кухарке. Годы жизни с Маришей закалили его, научили самостоятельности, и он вполне может приготовить сам себе завтрак, обед и ужин, так что его тощатина вполне может поститься самостоятельно. И это никак не отразится на их совместном существовании. Чтобы отвлечься от этих мыслей, Мариша помчалась к детективам.
Добравшись до их бюро, она выяснила, что все три детектива работают в одном месте и в одной конторе.
— Честно говоря, я удивлен, что вы обратились к нам за помощью по этому делу, — сказал Марише господин Сергеев, один из детективов агентства с довольно двусмысленным названием «Алиби», когда Мариша рассказала ему о случившемся. — Так вы говорите, женщину все же убили?
— Да, — кивнула Мариша. — Вы можете что-либо сказать по этому поводу?
— Ничего, кроме того, что вряд ли это сделали те люди, которые отправляли ей эти письма, — ответил Сергеев.
— Почему? — удивилась Мариша.
— Видите ли, в моей практике мне несколько раз приходилось сталкиваться с подобным явлением. И могу точно сказать, что угрозы никогда не приводятся в исполнение. Когда человек собирается убить, он не оповещает свою жертву о своих намерениях заранее.
— А если он маньяк?
— Маньяки обычно не группируются, — вежливо напомнил Марише детектив. — Это же не алкоголики, чтобы соображать на троих. Маньяки действуют в одиночку, в этом их опасность. Ведь что известно двум людям, то известно всему миру. Нет, я твердо уверен, что эти письма имели лишь устрашающее значение.