Венок из одуванчиков
Шрифт:
– Кто-то пришел, – оповестила Яна поостывших гостей. – Вы извините, я вас ненадолго оставлю.
Очередным неожиданным гостем оказался бомж Леня, который заглянул к Яне в поисках батареек. Обыкновенных батареек для обыкновенного же фонаря. На этот раз на его крупном торсе красовалась маечка цвета фисташек, с вышитым на ней ежиком и надписью «Crazy Ёжик».
– Мои совсем сдохли, а без фонаря, извини за подробность, даже в туалет не сходишь… Ой, я, кажется, не вовремя… – пробормотал Леня, увидев за Яниной спиной Боровского, не преминувшего полюбопытствовать, кто же пришел в гости к предмету его вожделения.
– Еще как вовремя, – расплылась в улыбке
– Ну зачем же так официально, Яночка… – смущенно пробормотал Боровский, не расслышавший иронии в Янином голосе. – Меня зовут Виктор, – представился он Лене, поправив галстук, съехавший в область левого предплечья.
– А я – Леонид. Для знакомых – Леня, – кивнул Леня и достал из кармана пластиковую бутылочку, в которой булькала какая-то жидкость, похожая на недоваренный и хорошенько взболтанный кофе. – Как раз тебе принес, – протянул он Яне дьявольскую смесь. – Это – лучше, чем водка. Самогон. Домашний. На травах.
Боровский окинул Яну взглядом полным откровенного недоумения. Неужели, отказавшись пить дорогое французское вино, она будет хлестать эту дешевую бормотуху?
– Вот спасибо! Ну что же ты встал – проходи…
– Да неловко как-то… – все еще сомневался Леня. – Вроде как навязался…
– Неловко мышке в мышеловке, как баба Зоя говорит. Заходи, не стесняйся…
Леня чинно присел за стол, а Яна покатывалась в душе, представляя, что было бы с великим художником и бизнесменом-гурманом, узнай они, что за одним столом с ними сидит не менее великий «гламурный бомж» Леонид Матвеич…
Поначалу Леня старался держаться чинно-благородно, отвечал на вопросы сдержанно, отделываясь общими фразами, но после пары рюмок «домашнего на травах» его понесло.
Вначале он завел свою любимую тему об именах, чем снискал расположение Ольги, которая начала говорить о гороскопах, а потом, когда Боровский, стараясь привлечь Янино внимание, снова заговорил о рыбалке, Леня ни с того ни с сего поинтересовался, не жарко ли Боровскому в пиджаке и вообще почему в этом самом пиджаке и при галстуке уважаемый Виктор поперся в такую даль. И хотя в Ленечкином вопросе не было ничего из ряда вон выходящего, Боровский оторопел и, растерянно оглядев собравшихся, пробормотал:
– Привык, наверное… Я вообще-то всегда так хожу…
Представив Боровского в том же костюме и с удочкой в руках, Яна чуть не подавилась бутербродом с икрой, который после Ленечкиного прихода и рюмки «домашнего на травах» наконец-то полез в горло.
– А-а… Вы менеджер, так?
Вопрос Лени звучал как утверждение, поэтому Боровский, окончательно потерявшись, неопределенно мотнул всем торсом, отчего его галстук снова съехал в сторону.
Леня, не сводя наивного взгляда с Боровского, хлопнул себя по лбу и с каким-то воистину детским выражением лица сообщил:
– Знаете, был у меня один приятель – Сергей Ильич… Он стишки пописывал забавные. У него и про менеджера было. Вот послушайте:
…Однажды в студеную зимнюю пору…– Это же Некрасов! – возмущенно перебил его Юджин.
– Это – пародия, – укоризненно покачал головой Леня и, нимало не смутившись, продолжил:
…Однажды в студеную зимнюю поруЯ из метро вышел; был сильный мороз.Гляжу, мне навстречу идет вдоль забораМужчина в костюме. Я сам аж замерз.И, шествуя важно, в спокойствии чинном,Идет, словно холода нет для него,В ботинках блестящих. «Силен мужичина, —Я думаю, – может, случилось чего?»– Здорово, братишка!– Чего привязался?!– Смотрю, без сапог ты, в ботинках одних…Костюм на тебе, ты никак обознался —Зима на дворе, не весна. Что притих?– В ботинках?! – И тут мужичок мой опешил,Себя оглядел, на ступеньке застыл. —Начальник таких мне люлей понавешал,Что в офисе я всю одежду забыл…Вначале, под всеобщее молчание, рассмеялась только Яна. Потом к ней присоединилась Ольга, к которой вяло примкнул Юджин. Боровскому, как видно, творение неизвестного Сергея Ильича смешным не показалось, поэтому он молча, насупившись, сидел, вперив в Леню взгляд, исполненный недоумения и неприязни.
– При чем тут менеджер? – прорычал Боровский, и звук Яниного смеха потонул в его грозном голосе. – Никакой я не менеджер вовсе.
– Так вы же сами сказали? – выкатил глаза Леня.
– Ничего я такого не говорил, это вы все придумали…
– Ребята, давайте не будем ссориться, – миролюбиво предложила Ольга. – Всем, кроме тебя, Витенька, было смешно. И вечер такой прекрасный… У меня даже аура не потемнела, хотя здесь с ней такое бывает…
– А хотите, я еще почитаю? – предложил Леня, опустошив очередную рюмку.
Яна помотала головой и, проглотив бутерброд, предложила Лене сделать это в более интимной обстановке, с чем тот, к ее облегчению, согласился.
«Домашний на травах» очень скоро дал в голову, поэтому Яна, сославшись на то, что ей нужно выгулять собаку, засобиралась на улицу. Ольга предложила составить ей компанию. В эту компанию собрался навязаться и Боровский, но Ольге, слава богу, удалось его вежливо отшить.
– Слушай, а они домой вообще собираются? – полюбопытствовала Яна, когда они с Ольгой и Гансом вышли из калитки. – Боровский умудрился выпить в одиночку почти все свое вино. Да еще и к самогону прилакомился. Если он сядет за руль, я тебя с ним не отпущу.
– Успокойся, нас Юджин повезет. Он всего-то бокал вина выпил, все больше про свою выставку трепался… Да, не ожидала я такого от Боровского. Обычно он зануден, но спокоен. А тут выпил – и понеслась душа в рай…
– И этого типа ты прочила мне в любовники? – засмеялась Яна, пытаясь удержать Ганса. Воспользовавшись тем, что подруги увлечены болтовней, хитрющий пес вознамерился пометить соседский забор, который уже давно не давал ему покоя.
– Хуже – в мужья, – улыбнулась Ольга. – Да бог с ним, с Боровским. Мы тебе лучше найдем.
– Да не надо мне никого, Оль. Не хочу я. Старая стала, хожу вон с обломанными ногтями, только сегодня заметила. За собой следить совсем перестала. И ты знаешь – плевать. Я и так неплохо себя чувствую.
– Врешь ты все, – покачала головой Ольга. – Плохо ты себя чувствуешь. Похудела, побледнела, осунулась. А в глазах – такая тоска, будто вот-вот завоешь…
– Затявкаю, – вырвалось у Яны.