Венро: звериная кровь
Шрифт:
– Ё-мае! – только выдал я, когда вернулся в реальность. – Богатая у вас культура…
– Тебе налить?
Амурэ? Ну кто разрешал бутылку трогать?! Моя! Ай, ладно! Угощу. Подруга добрая, грех отказывать.
Засунул энсис за пояс и пригласил даму на берег. Там уже звезды вовсю сияют, туманности! И луна, на коей высечено обещание беса – «Я верну всех в мир детства!» В том бою исторгло чудовище из себя такой поток потусторонней силы, что сквозь космическое пространство оставило мне напоминание. И о том, что враг лишь игрался со мной… А знаете, что? Мне нравится! Позитивнее, Рыжий!
– У тебя интересное ремесло! – говорит мульяра, прижимая меня к себе и чокаясь железными кружками. – Я хочу дальше учиться!
–
– Венро… Ни в чем тебе не откажу, но об этом забудь.
– Как знаешь. Тогда… Поучимся сегодня кожу набирать и склеивать, прошивать. Оружию необходимы ножны!
Глотнули ещё по одной. Накатывать начинает…
– Венро! – вдруг заорал Магог.
Оборачиваюсь. С Белкой на руках, быстро топает ко мне.
– Что стряслось?! – подрываюсь.
– Да ты успокойся, значит! Хорошо всё. Чужакам просто в племени ночевать нельзя. Мы к тебе и идем. Я, значит, не шибко понял… Но, вроде как, шаман обещал с теми старухами приходить к Белке. А, и всякой фигни дал – утром втирать надо.
Вовремя ты, конечно… Да Амурэ смотрит на унтеру сердито, того и гляди – в сонную артерию ему вцепится.
– Ой… Надо было к Белкиному гаражу, значит, топать? Я как-то решил, что тебе её оставлять так неудобно будет.
– Правильно ты решил, Мага. Девушка больна, развлекаться права не имею.
И верно. Подло было бы поступить так, как сейчас едва не наворотил. Оскотинился совсем. К черту! Швыряю бутыль в море, пусть пропадет брага треклятая!
Глава IV
Всю ночь не спал от жуткой боли. Описать её сложно… Словно через весь позвоночник протянут пламенный канат, а от него расходятся сотнями нитей стрекающие щупальца и жалят каждую мышцу; оплетают желудок и кишку, медленно вгрызаются, шевелятся… Интересно болезнь проявляет себя!
Лучшего друга вспомнил. Сакроса. Работал на спец. корпус – бич его несчастной судьбы… И 20 лет потом томился в плену какого-то сумасшедшего. Целый отряд опытных, прожженных сонер я потерял, только что б вытащить парня! Попутно прорубая путь через ряды нерокантских вояк… А сколько их, мотаясь с саблей по нескончаемым битвам, я потерял?
Революционер хренов… С Хегосом на пару боролись против Лендлордов, строили фаланстеры близ диких аулов, учили всех – за себя, семьи и народ голову сложить обязательно; но за кошельки хозяев, их дружков и балы – нет! Понимаете, целиком и полностью, за что бьетесь? А полностью ли?!
А сам что? По итогу и повел парней за шкурой своего товарища… Не нужного ни восстанию, ни новому обществу. Чувствую себя лицемерной скотиной!
Дабы отвлечься, на листке из кожи, раствором угля в масле, стих пишу. Я не поэт… Просто накатывает временами, хочется. Сразу и на языке диэльфов, и рядом на родном сонерском вывожу строки:
«И прозой упало пероИзливаясь слезами в бумагу!И в сумраке печально лицоЗабыло оно про отвагу…Вечернею краской излитыСердца, и войны полотно!За что вы, братья, забыты?За кого же легли под одно?Но я пишу, выжигаю картины:Сабля и порох обрушат грозойТех, чьих замков мотивыМежду нами стали стеной!С размаху! Веселей и задорноХозяевам голову с плеч!Режу злато, цепи, купюрыЧто б труд здравых вовлечь!И поднимется новое знамя!И рухнет праздных закон!Но забыта горем отвага…Но с печальным сижу я лицом…Вечернею краской излитыСердца и войны полотно!Братья, вы не забытыЗа вас и поднимем вино…»Белка дернула меня за рукав, взяла листок и читает. Хм… Ей гораздо лучше! Выкарабкается! И положить бы теперь гуевку на свою шкуру, да не идти никуда. Но… Подозреваю, облучение моему Бельчонку гены подпортило. Может, опухоли пойдут? Или детей не родит потом? Притащу камень чар сюда вместе с этим Сердцем Моря, авось, поможет!
Мага с Амурэ спят. Унтера развалился в моем кресле, а мульяре я постелил на полу – особо не во что её разместить…
– Безвкусица, – диэльф положила стих. – Рифма примитивная, как у ребенка! Метафоры банальные, посыл не раскрыт. Тебе заняться нечем? Не спиться, мне б хоть эччи насобирал – по всему берегу валяются! На Диэнре за одну можно 10 килограмм свежего мяса, две унции зерна и тридцать литров пива купить.
Эччи – валюта на Хега Солнца. Забавно… Это такие же гуевки, буквы “Е” из металла, которые и на Сонерии всюду валяются. Откуда? Зачем? Никто не знает! Но все собирают, по карманам распихивают. Я тоже.
Знаете… Черта, отличающая поэта от меня – творец бы сейчас обиделся! Но я просто балуюсь, отвлечься пытаюсь. Мне, если честно, плевать с большой колокольни на то, как к моему увлеченью отнесутся. Оно для меня… Если б и опубликовал сборник, где-нибудь в Новом Свете, за денежку – мне всё равно чихать на чужое слово! Если и заплатят – так и монета в мой карман, никому более. Конечно, критика герцоны справедлива… И всё же. Я не поэт, благодарить не буду.
Но, что не приятно… Строки о моих друзьях и товарищах, моих ошибках и потерях. Зачем же сыпать соль на рану?
– Утро уже… Я и не заметил! – не ответив Белке, обратил я внимание на крик рассветной птицы. – Надо мази шамана нанести. Сейчас Магу выгоним…
Бужу и Амурэ, и Магога. С парнем всё просто. На ухо ему рявкнул: «Рота, подъем!» Он вскочил, приставил ладонь к виску и ударил стопой о стопу; выпучил заспанные глаза. Хех… Я ведь так и не поинтересовался о его прошлом. Стоит ли? И без того выучка видна, на уровне рефлекса живет! А вот мульярку будить… Пинается, тянет зубастую пасть на укус! Еле растолкали мы её.
– Анекдот хочешь? – мигом, каминная спичка не догорит, оделся унтера и налил себе чутка самогонки. – Спит в стеклянном гробу герцона. Ну, семь унтер её туда принесли! И, значит, скачет к ней принц. Он байку услышал, дескать, красавицу от мертвого сна только поцелуй любви пробудит…
– Сказку слышал… Анекдот не встречал, – достаю пока мази.
– Ну вот! Принц, значит, разоделся – весь в шелках, бахромах; рукава длиннющие, бляха на ремне из злата-серебра… Ну, собственно, склонился он, губищами лобызает девицу. Только захрапела! Он, значит, её и в щечку, и под ушко, и в носик… А она бровью не поведет. Уже чуть ли не хнычет юнец – издалека прискакал!