Вентус
Шрифт:
Когда она перетаскивала старый стол аббата на новое, более удобное место, кто-то постучал в дверь.
– Войдите!
Гала провела рукой по спутанным волосам и улыбнулась вошедшему Армигеру.
Он снова был в дорожном костюме, новеньком, еще не примявшемся по фигуре. Лицо его обрело живые краски. Архипелаг потребовал, чтобы из Армигера удалили нанотехнологическую начинку. Он стал теперь просто человеком, хотя и помнил те времена, когда был богом.
– Дорогой друг!
– сказала Гала.
– Как тебе нравится мое новое жилище?
– Там, где ты, всегда дворец.
Увидев хмурый взгляд, которым она его наградила, Армигер рассмеялся. Он тоже изменился за эти дни, даже научился шутить.
– Значит, ты действительно остаешься здесь?
– спросил он, окинув узкую комнатку оценивающим взглядом.
– Ветры строят новые особняки. Ты могла бы переехать в один из них.
– Эти комнаты - все, что мне нужно.
– Она подошла к нему и взяла за руку.
– А ты? Ты решил, что нужно тебе?
– Нет.
– Армигер пожал плечами.
– Я даже не знаю пока, кто я такой.
– Добро пожаловать в ряды человечества, - насмешливо сказала Гала.
– Позволь, я открою тебе секрет. Ты никогда не узнаешь, кто ты.
Он покачал головой:
– Думаешь, я правда человек? По-моему, когда-то я был им, много веков назад. Потом, после гибели 3340, я снова стал человеком… когда встретил Меган. Но остался ли я им теперь, когда ее нет? Я не знаю.
– Ты стал настоящим человеком, Армигер. Это ее дар тебе. Не трать его попусту.
– Дар… - Он кивнул.
– Это часть Меган, которую я могу сохранить. Хотя я не знаю, что с ней делать.
– Живи, друг мой. Научись просто быть. Армигер покачал головой, но не в знак возражения.
– А ты как же? Ты все бросила, чтобы стать монашкой в келье? Трудно поверить.
– Так надо.
– Гала обвела взглядом узкое пространство.
– Я все еще слишком честолюбива. К власти привыкаешь. Великая душа требует чего-то нового, и я хотела бы понять чего. В общем, считай, что эта келья - дисциплинарное наказание, которое я на себя наложила.
Он кивнул:
– В любом случае скоро на Вентусе не останется стран, которыми ты могла бы управлять.
Гала печально улыбнулась.
– Ах, Армигер! Я же Безумная Гала - всегда была и буду. Что мне какие-то страны? Я с детства жаждала большего. Да, я простая смертная, не мудрее и не смышленее других - и что с того? Спорим, что среди триллионов людей твоей обширной Вселенной не найдется второй такой, как я? Должна сознаться, у меня появилось новое искушение. Теперь, когда моя планета свободна, Вентусу нужен философ, который мог бы защитить его от новых угроз. И самая опасная среди них, по большому счету, это «тирания снисхождения», которая, по твоим словам, правит на всех остальных планетах. Конечно, в ближайшие столетия нам это не грозит; мы все еще темные крестьяне. В данный момент меня волнует, кто заменит королей и генералов как инструмент власти над людьми. Очень боюсь, что это будут религиозные фанатики того или иного сорта. Им придется убеждать людей словами, поскольку открытое и неоправданное применение силы в наши дни сразу обнажит жажду власти. Людям нужны будут слова, чтобы бороться с честолюбивыми проповедниками. Стать философом и дать им новое оружие - этого для моих амбиций вполне достаточно.
– Она вздохнула.
– Но пока я не собираюсь марать пером бумагу. Возможно, у меня вообще ничего не получится. Как я могу давать людям советы, если я даже не знаю, что значит быть просто женщиной, такой, как все остальные?
– Гала махнула рукой.
– Помоги мне передвинуть стол!
Когда они поставили стол к окну, Гала подошла к сундуку, который только что притащила, и вынула два медных кубка и бутылку дешевого вина, изъятые у одного из монахов. Она подвинула к столу два стула и села на один из них.
– Иди сюда, посиди со мной немного. Давай забудем на время о философах и богах и посплетничаем о делах людей и Ветров.
Армигер засмеялся и взял протянутый кубок.
Когда Джордан наконец добрался до родных краев, валил снег, словно провозвестник какой-то мистерии. Белыми были отдаленные горы, и белым было небо, в котором терялись их вершины. Лес, кипевший летом жизнью, стал похожим на тростник из голых коричневых стволов. Воздух был чистый и свежий; лицо Джордану щекотали падающие снежинки. Мир остался где-то далеко позади, словно смутное воспоминание. Если бы Джордан включил все органы чувств, он мог бы услышать голоса механ в снежинках, выпевающих свои вопросы и размышления: «Я перышко? Или я воздух?» - и отдаленный хор Ветров, которые обсуждали, как им залечить раны, которые они нанесли Вентусу, стремясь уничтожить Армигера. Но Джордану не хотелось их слушать; он часами упивался безмолвием и красотой девственного снега. Его спутники тоже молчали.
Когда они пересекли границу владений Кастора, Джордан почувствовал, что его безмятежность начинает таять. Следов насилия было немного, однако они проехали через целый опустевший поселок, а в другом жители выглядывали из-за забитых досками окон и дверей. Большинство деревень были парализованы. Консервативные крестьяне не могли привыкнуть к внезапному присутствию Ветров в повседневной жизни. Они ломались от такой резкой перемены, кто медленно, а кто мгновенно.
Джордана беспокоило, как отреагировали на изменения его родители, такие робкие и боязливые. Неужели он придет и увидит брошенный дом? Или сожженный? А Эмми - встретит ли его сестра? Или же, став свободной, она убежала в леса, как и многие другие?
Около полудня Джордан неожиданно узнал очертания деревьев вдалеке - и в то же мгновение точно понял, где он находится. Все окружающее стало одновременно знакомым и странным.
Он приподнялся в стременах и сказал:
– Вон там! За теми деревьями.
Деревня погрузилась в зимнюю спячку под белым покрывалом. Из труб лениво клубился дымок, а когда путники подъехали к околице, то услышали первые звуки: лай собаки, мычание коров, отдаленный и ясный звон колокольчика. По улице шли несколько человек, но звук их шагов пропадал в снегу. Никаких признаков разрухи не было. На грандиозную перемену, совершившуюся в мире, указывало лишь то, что двое из прохожих, казалось, говорили сами с собой. В эти дни такое зрелище было нередко. Люди общались с Ветрами.
Джордан вдруг почувствовал, что у него перехватило дыхание, и тяжело вздохнул. Быть может, все не так плохо? Скоро станет ясно.
– Я им понравлюсь?
– спросила Тамсин.
Он обернулся. Тамсин сидела верхом на кобыле, закутанная в меха, с пелериной на плечах. Двое солдат из почетного караула Галы терпеливо ждали по сторонам - вместе с Глас, которая улыбнулась Тамсин.
– Это семья, - сказала Глас.
– Главное, что она просто есть.
Тамсин рассмеялась.
– Да, ты права.
– Ты действительно не хочешь остаться и помочь нам все это пережить?
– в сотый раз спросил Джордан у Глас.
Новорожденная ИИ с улыбкой покачала головой.
– Вам с Тамсин нужны близкие люди, Джордан. Но это ваши близкие. Глядя на них, я все время буду помнить, что я другая, а мне этого больше не хочется. Тамсин меня понимает. Нет, мне лучше немного попутешествовать - в одиночестве. Я хочу узнать все тайны Талиенса, чтобы понять, чем же я отличаюсь - и какая я на самом деле. Тамсин нужна семья. А ты… ты сам говорил мне, что хочешь остепениться и просто стать…