Вепрь. Феникс
Шрифт:
— Я не о том. Боюсь, что мне придется просить ее, заняться этим бабьим бунтом, а это потребует немалых сил.
— Если ты думаешь, что все это время один утихомиривал это племя, то ошибаешься, к ней каждый день бегают, даже сразу после родов заявились.
А вот это для него было новостью. С другой стороны, Беляна была при нем ключницей и заведовала всеми бытовыми вопросами. Просто он не вдавался особо в возникшую проблему. Нет, не так. Он занимался последствиями, а нужно было определить причину. Только когда он осознал это и наконец всерьез подумал о взаимоотношениях в поселке,
Решение о ткацкой мануфактуре пришло к нему спонтанно, только сейчас. Кстати, эти станки тоже будут стоить денег, только гораздо меньших и обещали себя окупить сравнительно быстро, во всяком случае быстрее, нежели новое изобретение, тут и выгодно отличающаяся цена и поставить их можно было в кратчайшие сроки. Главное же, он мог устроить этим строптивицам круглосуточную работу, эдак часов по двенадцать, с пересменами в воскресенье. Ага, рабочий день побольше чем мужикам, чтобы неповадно было.
Что же, нынешние женщины куда более выносливы, чем представительницы слабого пола из мира, Виктора. После родов прошла почти неделя, так что ничего удивительного, что Беляна уже принялась за свои рабочие обязанности, это ему минус, что увлекшись производственными процессами, он не обращал никакого внимания на брожения в поселке. Ведь по сути, сейчас у них была так сказать, тренировка, по устройству поселка на голом месте в кратчайшие сроки. Тут и навыки нарабатывались и сразу примечалось, чего делать не следует, чтобы не переделывать, и то какой инструмент и в каком количестве надобен. Одним словом много чего, так что даже если воевода и не заплатит ничего, что в общем-то сомнительно, то польза от такого пребывания все одно будет большая.
— Ладно, с Беляной еще поговорю. А сейчас, скажи, кто из ребят Сохатовых самый смышленый?
— Хочешь поручить какое дело?
— Хочу. Хочу забрать его с собой в Брячиславль и определить в ученики одному оружейнику.
— Так они вроде все с тобой собираются ехать, а обучение оружейному делу дело долгое, — заволновался Богдан.
Оно понятно, вроде и глава рода есть, и решение принял, ехать в дальние края, вот только, этот мужик не просто оженился на их мамке, а самым натуральным образом проявлял о них отеческую заботу. Как это парнишку несмышленого в большой град отпускать, где соблазнов столько, что и голову недолго потерять, без догляда-то родительского.
— Потому и нужен самый сообразительный, чтобы все хватал влет. Да не переживай ты так, я ить с ним останусь, тоже подмастерьем, так что под присмотром будет
— Хочешь наладить оружейное дело?
— Есть такая мысль.
— То дело не простое. Не потянешь.
— Ты не забыл, сколько раз сомневался во мне?
— Мишку определяй, — нехотя выдал кузнец.
— Младший? Думаешь, потянет?
— Не думал бы, не говорил. Я ить так понимаю, что тебе нужно будет перенять все ухватки, а дальше сам будешь мудрить, как все лучше сделать. А этот как раз самый сообразительный из них и память хорошая. Только тяжко будет без него. Учеников-то прорва, а кому учить.
— Справитесь. Мне одному трудновато будет ухватить всю суть, вдвоем оно сподручнее. Можно
— А как же двое горшечников.
— Богдан…
— А ну да. Нет, ну я к тому, что мастеровые, — вот не хочет мужик отпускать парнишку, хоть тресни. Но тут уж ничего не поделаешь, если удастся его задумка…
— И помни, уже к первому желтеню, мануфактура должна заработать на полную.
— Так ить меньше месяца времени, — возмутился кузнец.
— Знаю, но вам-то нужно учить только инструмент выделывать, а то дело не хитрое. Остальное постигнут позже, постепенно, а вот это первоочередное, через то главная деньга должна прийти.
— Сделаем, — вздохнув, заверил Богдан.
***
После относительно тихого жития в лесной чащобе, шум столицы оглушал. Всюду слышны голоса, крики, смех, скрип колес, топот лошадей, стуки топоров и молотков. Запахи града так же отличны, от тех, что витают в их новом поселке, оно вроде и схожесть есть, ить и там и тут люди проживают, но здесь те ароматы гуще и крепче. Повсюду вдоль заборов трава, деревьев из-за заборов выглядывает множество, но запахи их практически не ощущаются, потому как забиваются иными.
Определяться с ночлегом, Виктор не спешил. Перво-наперво дело, а уж потом все остальное. Время оно вроде к обеду приближается, но с тем можно и потерпеть, завтрак был хотя и из походного котелка, зато весьма обильным, так что до голода еще далеко. Вот только усталость подобралась и требует дать роздых телу, не иначе как почуяв человеческое жилье. Путь до Брячиславля они проделали весьма споро, считай в полтора раза быстрее чем обычные путешественники, отчего ночевать зачастую приходилось в чистом поле, усталость же имеет свойство накапливаться, вот и своевольничала сейчас, требуя к себе внимания. Только придется ей еще потерпеть. Времени совсем нет, оно течет словно вода в решете.
Можно конечно, людей отправить на постой в тот самый постоялый двор, что нынче по новомодному зовется гостиницей, в угоду Великому князю, потому как он перед иноземцами все же пиетет имеет, вот только одному разгуливать по столице не было никакого желания, мало ли. Нет, так надежнее будет, зря он что ли с собой весь старый десяток упер. Сам Виктор обрядился в плащ на западный манер, с высоким воротником, да в шляпу с большими полями, бороду и усы сбрил, от чего его шрамы не так бросались в глаза, а отсюда и вероятность быть узнанным куда меньше.
Иноземная слобода встретила их все тем же шумом, вот только одеяния людей попадающихся по пути, все больше на западный манер. Оно и понятно, место компактного, так сказать, проживания. Тут на одного славена, приходилось чуть не четверо иноземцев. Нигде не задерживаясь, Виктор проследовал прямиком к знакомой лавке оружейника, расположенной на первом этаже небольшого дома. Второй этаж был отведен под проживание. На заднем дворе располагалась мастерская, малая кузня и литейня, такое в жилом доме не обустроишь, больно шумное хозяйство.