Вепрь
Шрифт:
Юноша снова сглотнул с усилием:
— Минуту назад ты собиралась набить мне морду.
Не ответив, Славянка закрыла глаза и вытянула губы. Костя медлил, но по его дыханию она почувствовала, что он приблизился.
— Ну, я жду.
Он несмело чмокнул её в щеку.
— В губы, — велела Славянка. — В гу-бы.
Ей стало смешно, целоваться с ним вовсе не хотелось, было просто интересно. Костя молчал и бездействовал. Тогда она открыла глаза.
— Смотри, — предупредила Славянка, — такого шанса у тебя больше не будет. Признайся, ведь ты мечтал об этом все четыре дня, что мы ехали вместе?
Костя не отвечал.
— Ну ладно, если ты такой боязливый, я сама…
Запрокинув голову, она притянула его к себе.
— Должна же я хоть как-то отблагодарить тебя за ссуду.
Она целовала его довольно долго — сначала только для того, чтобы подразнить, но постепенно, к своему большому удивлению, сама вошла во вкус. Нащупав за своей спиной его руку (она была тяжёлая и горячая), девушка положила её себе на грудь. Костя судорожно попытался убрать руку, но Славянка ещё сильнее присосалась к его губам и теснее прижалась к нему.
Дверь тамбура хлопнула. Они отпрянули друг от друга. «Как дети!» — электрической искрой пронзило Славянку. Разминая папиросу, вошёл коренастый, дочерна загорелый мужчина лет пятидесяти, одетый в синий спортивный костюм. Прикуривая, он покосился на них и, ухмыльнувшись, отошел подальше. Костя смущенно потупился.
— Пошли в купе, — со вздохом проговорила Славянка. — Твоя мать, наверное, тебя уже заждалась…
Стуча колёсами на стыках, поезд быстро приближался к месту назначения.
В Город они прибыли в половине девятого утра. Повесив сумку на плечо, Славянка выскочила из вагона, её соседи вышли следом за ней. Костя поставил чемоданы на перрон и подошел к девушке.
— Ну вот и всё. Мы уже почти дома. А ты?
Закусив губу, Славянка покачала головой. Понятия «дом» для неё не существовало, и поэтому ни радости, ни сожаления она не испытывала — это был очередной в ее жизни город, который скоро поглотит ее, истреплет своими гигантскими жерновами и выплюнет вон точно так же, как глотали, трепали и выплевывали ее все другие города. Но до того момента ей надо успеть выжать из него все возможное. Это был образ её жизни.
— Я везде как дома. — Она дружески шлёпнула Костю по щеке. — За меня не беспокойся. Терпеть не могу, когда за меня кто-нибудь беспокоится — сразу же хочется треснуть этого человека по макушке… Ладно, давай прощаться, твоя мать на нас уже косится. Деньгами разживусь, приду в гости. Панфилова, сорок три, восемьдесят, так?
Костя кивнул.
— Можно я на прощание тебя поцелую? — тихо спросил он.
— Дерзай, — разрешила она. — Только по скорее, а то я тороплюсь.
Она обманывала. Торопиться ей было некуда, разве что неожиданно приспичило в туалет, но не настолько, чтобы упустить возможность пощекотать нервы девственному юноше.
Неуклюже обняв её за плечи, Костя дважды дотронулся пересохшими губами до её рта. Даже не прижимаясь к нему, она чувствовала, как бешено колотится его сердце. Наконец он оторвался от нее, слабо улыбнулся и, видимо не зная, что ему делать дальше, хлопнул себя по бедрам.
— Что ж, до свидания, что ли?
— Чао, — Славянка помахала ему пальцами.
Он никак не мог отойти от нее и, продолжая глупо улыбаться, время от времени хлопал себя по бёдрам. Неторопливо закурив, она направилась к подземному переходу. Проводив ее взглядами, Костя с мамой подхватили чемоданы и устремились в обратную сторону.
Попыхивая сигаретой, Славянка спустилась в подземный переход. Выщербленные мраморные ступени были усеяны окурками и плевками. В сумрачном, таком же заплеванном переходе на полу лежал, опираясь плечом о стену, облаченный в драную телогрейку старик. А может быть, это был и не старик — точно сказать было трудно, но, высохший и сморщенный, он производил впечатление дремучей старости, непонятно как и для чего попавшей в этот переход. На попрошайку он похож не был, по крайней мере шапки или коробки для денег рядом с ним не наблюдалось. А вдруг он уже мёртв? Воняло от него и в самом деле так, словно он начинал разлагаться.
На Славянку это не произвело ровным счетом никакого впечатления — за свой гастрольный опыт она успела насмотреться всякого; бросив в старика окурком и стараясь не дышать, девушка торопливо пробежала мимо. Мраморные ступени привели её к тяжёлым дверям.
Очутившись на нижнем этаже вокзала, она огляделась. Никакого определенного плана у нее не было, главное было в том, что сейчас можно вздохнуть с некоторым облегчением: ей все-таки удалось вырваться из Сочи, где после последней авантюры оставаться для нее было равносильно самоубийству. До этого были еще ростовская, свердловская, львовская и еще множество других авантюр, но эта едва не стала для Славянки последней. Она спаслась ценой жизни другого человека. Было просто чудо, что Сергей успел тогда высадить ее из своей машины и втолкнуть в переполненный автобус. Отъезжая, она увидела, как два одинаковых черных «Мерседеса» с визгом затормозили около Сергея, из них выскочили спортивного вида парни в коротких кожаных куртках и грубо забросили его на заднее сиденье одного из автомобилей. Означало это только одно — Сергей был уже мёртв.
Чтобы заглушить эту совсем еще свежую боль, Славянка зажмурилась и потрясла головой. «Не думай об этом», — приказала она себе. Это уже прошлое, а в настоящем у нее другие проблемы. И первая из них — выжить в незнакомом городе. А для начала нужны деньги, и желательно побольше.
Вспомнив о деньгах, Славянка подсунула пальцы под пояс и вытащила из трусов весь свой капитал. Тридцать две тысячи. Негусто. Даже если жить очень скромно, забыть об английских сигаретах и спать в парке на скамейке, через пару дней она начнет голодать. Были у нее, правда, еще золотые серьги и золотое колечко с маленьким камешком, за которые можно взять кое-какие деньги, но об этом лучше забыть. Продать их было выше её сил.
Серьги у нее были с детства, она даже не знала, откуда они появились, говорили, что их оставила ее мать, а кольцо… Кольцо ей подарил Сергей всего полмесяца назад, на пляже, когда они еще были полны надежд и даже не подозревали, что охота на них уже началась…
Нисколько не заботясь о будущем, Славянка купила пачку «Данхилла», потом стакан компота в буфете. Все еще не придумав, с чего же ей начать жизнь в этом городе, она поднялась в кассовый зал и, не спеша обойдя его по периметру, остановилась у справочных автоматов. «Пролистав» один из них, не нашла ничего интересного. Усталый женский голос объявил о прибытии поезда. Сонная людская масса в зале ожидания тут же пришла в движение, зашумела, но все очень быстро улеглось.