Верь мне, Есения

Лис Алеся

Подозрительно хрюкнув, несчастная девушка тяжело обвисает, вцепившись в мое плечо, а старшекурсники взрываются от громогласного хохота. Но грозный окрик преподавателя мигом прекращает и веселье парней, и обморок Лавон.

— А ну, шагом марш на наблюдательный пост! — прикрикивает Куинкей, и ослушаться его никто не осмеливается.

Лавон продолжает обнимать меня, как родную бабулю, даже на шаг страшась отойти, посему, когда сбоку от нас что-то жутко взвывает, одногруппница, не думая ни секунды, кидается вглубь старого кладбища, с невероятной силой волоча меня за собой. Надо же! А казалась умирающим лебедем…

— Пусти, Лавон, — хриплю я ей в спину, стараясь притормозить. — Что ты делаешь?!

Но девушка меня не слушает, ловко перепрыгивая через холмики могил и целенаправленно продолжая путь в неизвестность. Легче укротить ветер, чем остановить испуганную Лавон, держащую мертвой хваткой мое запястье.

В конце концов, я все же нахожу способ прикратить эту бешеную гонку, уцепившись второй рукой за металлическую оградку ближайшей могилы и едва не вывернув руку из сустава. Напоследок дернув мою многострадальную конечность, вопящая, Лавон отпускает запястье и бежит дальше. Я же, не веря своему счастью, делаю по инерции несколько шагов вперед и озадаченно оглядываюсь, стараясь отметить направление, откуда мы прибежали.

Сомневаюсь, что траектория наших путешествий была настолько ровной, но угадать, думаю, все-таки можно и, чуть помявшись, ступаю в ту сторону, где по моим предположениям должны быть наши. Впрочем, не успеваю я сделать и нескольких шагов, как проваливаюсь куда-то вниз. От падения из груди выбивает дух, а в рот и нос забивается сырая земля. Благо, сама яма оказывается не слишком глубокой, а почва влажной и мягкой

Ощупав конечности на предмет повреждения, медленно поднимаюсь на ноги. Здесь настолько темно, что я с трудом различаю собственные руки. Поворачиваюсь лицом к земляной стене и прикидываю, сколько метров до поверхности. Может, если делать каждый раз углубления для ног в почве, я смогу подняться? Но за что тогда руками цепляться? Пальцы то и дело соскальзывают, оставляя неглубокие борозды в рыхлом грунте, он осыпается под моей тяжестью и для крепкой опоры совершенно не годится. Остается только ждать, что меня найдут. Может покричать?

Честно говоря, занятая собственными размышлениями, даже не сразу понимаю, что в яме я не одна. А, когда до меня доходит, что все мои попытки безуспешны, и я, перестав шумно возиться, решаю отдохнуть, облокотившись о стену, изумленно замечаю, что тишина не наступает. За моей спиной отчетливо слышится шумное хриплое дыхание.

Медленно оборачиваюсь, несмотря на страх увидеть своего товарища по несчастью, и убеждаю себя, что этот звук мне только кажется.

В темноте трудно различить что-либо, но два огромных ярко-красных глаза видно достаточно отчетливо, а судя по тому, на какой высоте от дна они зависли, тварь ростом не меньше меня. Вот ухольники бородатые!

С груди вырывается вопль, который эхом разносится по кладбищу, а в следующую секунду я чувствую, как что-то хватает меня за шиворот и вытаскивает наверх. В яме звучит легкий хлопок, после которого ее края осыпаются внутрь, придавливая жуткое нечто, сидящее в на дне могилы.

— Ты в порядке? — спрашивает кто-то, склонившись надо мной. С трудом прихожу в себя от потрясения, пытаясь разглядеть своего спасителя.

Знакомая шляпа, платок на лице… Закрываю и снова открываю глаза. Нет, не померещилось.

— Ашкай? — удивленный возглас срывается с губ. — Что ты тут делаешь?

Глава 21

— Тебя спасаю, — лукаво сверкает глазами парень и помогает мне подняться с земли. — С недавних пор у меня появилась довольно-таки приятная привычка выручать непоседливых девчонок из неприятностей, которые они находят на свои очаровательные… хм… головы.

Возмущенно фыркаю, но помощь принимаю с благодарностью и быстро оказываюсь на ногах. Взгляд невольно падает на полузасыпанную могилу и по коже пробегают мурашки страха. Там, в яме, увлеченная мыслями о том, как выбраться из западни, и слишком шокирована внезапной встречей, я не осознавала в какой опасности находилась. Теперь же я понимаю, что была на волосок от гибели.

— Кто это был? — спрашиваю помертвевшими губами.

Ашкай, деловито отряхивая мои брюки и куртку от налипшей к ним земли, поднимает голову и тоже кидает быстрый взгляд на яму.

— Рытольник красноглазый, нежить второго класса опасности. Только ума не приложу, что он тут делает.

— Почему? — изумленно поднимаю брови. Я об этом рытольнике, конечно, ничего не знаю, мы только третий класс проходим пока, но разве кладбище не то место, где должна ошиваться всякая нечисть?

– Потому что рытольник питается свежими трупами, а тут уже лет так пятьдесят никого не хоронили, — терпеливо объясняет ковбой, задумчиво щурясь.

Ну да, совсем из головы вылетело, ведь и куратор нам рассказывал, что на старом погосте обитает лишь мелкая нечисть, которая считается условно опасной, а в нашем случае еще и регулярно пуганая студентами академии и оттого трусливая и безобидная.

— Ладно, — берет меня за руку Ашкай. — Пойдем. Сперва я отведу тебя к остальным, а потом сам уведомлю кого надо о рытольнике. А то боюсь, что ты снова куда-нибудь вляпаешься.

Обиженно хмурюсь и пытаюсь выдернуть свою ладонь из его хватки, но парень держит крепко, и лишь посмеивается в ответ на мои старания. Тоже мне блюститель спокойствия нашелся.

Обратная дорога занимает намного меньше времени. Невольно в голове возникает вопрос, — это как же нас мотало по холмам и буеракам, чтоб настолько удлинить путь. А когда уже становится возможно различить знакомые голоса, и сквозь ветки кустов лещины пробивается свет от ручных фонарей, мой провожатый внезапно останавливается и поворачивается ко мне.

— Сень, дальше тебе придется самой. Опасности больше нет, можешь не бояться, а мне, к сожалению нужно спешить. Рытольники охотятся парами, значит, где-то есть еще один. А ты предупреди преподавателей как можно скорее.

Растерянно киваю, пытаясь в темноте разглядеть хотя бы часть его лица. Обида уже прошла, тем более, что упрек был вполне справедливым. Прощаться не хочется, слишком уж спокойно я себя ощущаю рядом с ковбоем.

— Беги, красотка, — он поднимает к своим губам наши сцепленные руки и, внезапно перехватив меня за запястье, прямо через повязку целует раскрытую ладонь. В сердце сладко екает. Поцелуй обжигает кожу словно огнем, я даже через ткань ощущаю тепло его дыхания. Не заметив, какое впечатление произвел на меня его неожиданный жест, Ашкай подталкивает меня в сторону голосов. — Удачи Есения.