Верь мне
Шрифт:
Обнять… Как сегодня… Блядь, это прорыв солнечной оболочки и путешествие к ядру небесного светила. Уже не просто опаляет. Горишь конкретно, каждой ебучей клеткой, но несешься настолько стремительно, что достигнуть главной точки все-таки удается. И только там – энергетический взрыв, радиоактивный распад, смерть.
Одними этими воспоминаниями можно жить. Греет изнутри, заставляя улыбаться охватившему все вокруг мраку.
Соня позволила мне остаться… Она, мать вашу, позволила мне остаться, несмотря на все, что я,
Есть шанс?
Нет… Конечно, нет. О чем я вообще, на хрен, думаю?
Повел себя нагло, Соня растерялась. Воспользовался, получается, ее природной добротой и старой привязанностью.
Блядь… Немного по-скотски, конечно, вышло.
Немного?
Ну да, почти вышка.
Не хочу мотать сопли и накручивать какие-то исключительные мотивы Сониным поступкам. Но за грудиной сами собой летают гиперзвуковые ракеты. И жжет там, и ноет, и трещит. Прекратить эту войну невозможно. Никак.
Наверное, не стоило оставаться. Надо было уезжать.
Спать в Сониной кровати… Да, блядь, просто в квартире, когда она через стенку… Все равно не смогу.
Полпачки сигарет выкурил, а все равно давлюсь ее запахом, как мощнейшим психотропным стимулятором. Вроде и без того живет во мне как нечто духовное этот аромат, а вот так вот, когда по всем рецепторам насыщенным концентратом разит, сваливает, на хрен, таким передозом, что как не нормируй поступление воздуха в легкие, а в груди лопается какой-то резервуар и обжигает весь организм кислотой. Дыхание срывается, становится тяжелым и хриплым. Под ребрами расходится «солнышко», выжигает нутро до пустоты. Не пил ничего реактивного, а в башке «вертолеты». Настолько кружит, что теряюсь в пространстве. Куда-то лечу, малодушно упиваясь большей частью запредельных ощущений.
И не то чтобы я все же надеюсь уснуть, но глаза закрываю. Это тот же рефлекс, который срабатывает, когда мы целуемся и подсознательно стремимся сосредоточиться на своих чувствах. Именно их я и смакую, когда дверь в спальню внезапно открывается.
Вашу мать… Блядь…
Скрип петель, тихие шаги, движение одеяла, шорох, пронзительный вздох… И моя Соня-лав рядом.
Сказать, что я потрясен этим пассажем – ни хрена не сказать.
Что это значит? Зачем она здесь?
– Испугалась? – задвигаю самое очевидное предположение, опираясь на раскаты грома за окном.
– Нет, – отвергает Соня эту версию. – Просто… Саша…
Дышит так, что кажется, с секунды на секунду придется откачивать. А у меня у самого процесс легочной вентиляции полностью из-под контроля выходит. Перестает быть явлением, работающим на мой чертов организм позитивно. Агрессивно валит на подъем. Раздувая грудь, едва не ломает ребра. И все равно я травлюсь и задыхаюсь.
– Обнять тебя? – выдаю одним ровным составом.
Просто пытаюсь понять, что ей от меня надо. В чем она нуждается, когда так трясется?
– Да…
Блядь… Да что тут, мать вашу, происходит?
Разбираться сил нет. Обнимаю, пока не передумала. И от ее громкого натужного вздоха моя реальность тотчас одуряюще плывет. Я подсознательно закрываю глаза. Вжимаю ее в себя и цепенею, позволяя своему безумно тарабанящему сердцу собрать в себе все физические силы.
Мать вашу… Это она… ОНА!
Моя Соня Богданова… Моя важная, желанная, родная, единственная… Моя загубленная мечта… МОЯ!
Чтобы удержаться в каком-то адеквате, мне приходится вести себя несколько отстраненно.
Молчу. Не двигаюсь. Обнимаю Соню, и на этом все.
Она, конечно, чувствует и сумасшедшее сердцебиение, и эрекцию, но в остальном я – нерушимая глыба льда.
Пока Соня, слегка отдышавшись, не выкатывает следующее:
– Саша… Я хочу ненадолго воскреснуть… Можем мы на одну ночь вернуться на год назад?.. В тот миг, где мы любили… Только на одну ночь… Только на одну, Саш!.. Оживи меня, отрави, опои, исцели… А завтра все забудем!
Ее взволнованный голос звучит задушено и сбивчиво, но на меня действует словно какая-то уникальная гипнотическая мантра.
«Оживи… Отрави… Опои… Исцели…»
Ей это тоже нужно… Блядь, она без меня тоже не живет… Блядь… Кто-нибудь, запишите! Переведите мне с русского на русский, что это значит… Боже… Переведите мне, мать вашу, что это значит!
Одну ночь… Только одну ночь… Я в том охреневшем состоянии, когда этого сразу и много, и мало.
Не ждал ничего, но… Реальность постепенно растворяется, и мы оказываемся в прошлом. В одной точке, на гребне самой высокой волны, без всяких «до» и «после». В моменте, где Соня Богданова безраздельно моя.
Я не думаю ни минуты. Без промедления накрываю ее хрупкое дрожащее тело своим с одной целью – слиться в единое целое. Нас простреливает током, но эти ощущения настолько желанны, что не способны вызвать промедление.
Соня издает много звуков, вздохов и стонов. Я же, проживая чрезмерное количество обрушившихся на организм эмоций, какое-то время консервирую все внутри себя и не выдаю вообще ничего. Никаких отличительных реакций.
Соня… Моя Соня… Она… Со мной… Моя…
Блядь… Это так охуительно невероятно!
Я сплю… Я точно сплю. Обдолбанный какими-то спасительными препаратами, генерирую альтернативную реальность. Но как же эта иллюзия натуральна!
Вжимаюсь в Сонино тело плотнее, вдыхаю на полную ее запах, грею в густом и сладком дыхании онемевшие губы, заново знакомлюсь с нежностью божественной плоти, пока внутри от переизбытка эмоций не происходит взрыв. Он и провоцирует стремительное и аномальное деление клеток в организме. Вся моя выдержка рассыпается в прах. Все, что натаскало за эти полгода, смывается.