Верь мне
Шрифт:
Очевидно, в этот момент я слетаю с катушек.
Дрожу. Мое сердце колотится очень быстро, а дыхание становится затрудненным. У меня паническая атака. Напряженно сглатываю и ощущаю, как щиплет глаза. Горло сводит, пока сглатываю слезы, угрожающие пролиться, потому что в моем случае, панические атаки вызывают еще и всхлипывание. И словно все остальное не достаточно хреново, риск разреветься всегда становится последней каплей. Я ненавижу эти ощущения перед тем, как заплакать. Фактически слезы не так ужасны, как момент перед ними, когда мои веки пульсируют, и я чувствую очень мощный стыд за
Знаю, Бойд скорее всего пойдет за мной, а мне не хочется, чтобы он видел меня в таком состоянии. Не хочу, чтобы вообще хоть кто-то видел меня такой. Никогда. Прошли годы с тех пор, как у меня была последняя паническая атака. Такого не было с тех пор, как я переехала в первый год обучения в универе в общежитие. Я заселилась на несколько часов раньше Эверли, и после ухода мамы реально слетела с катушек. Эверли еще не приехала, я была одна в новом месте, в начале новой главы, и не знаю, просто психанула. Это ведь тупо, верно? Я собиралась начать учебу в университете, бок о бок с лучшей подругой. Чудесном университете, в который хотела вступить, который был прекрасен и гарантировал хорошие знания. У меня не было причин печалиться. И тем не менее в том общежитии я чувствовала себя так, словно весь воздух высосали из комнаты, и стены стали съезжаться все ближе ко мне.
Я чувствовала одиночество, даже несмотря на то, что рядом с моей дверью шумели люди. Но что в этом хорошего? Эти люди рядом ведь даже не поняли бы вас? Они на самом деле вас не знают? Возможно, они бы захотели помочь или посчитали бы вас мама-драмой. Ебнутой истеричкой, от которой лучше держаться подальше до конца года.
Так что я сосредоточилась на пустой доске над моим столом и просто дышала. Вдох и выдох, вдох и выдох, пока не утихла. А затем спокойно распаковала все свои вещи и заправила кровать. Поправила макияж и молча покинула общежитие, чтобы прогуляться, все еще ощущая тяжесть в груди и вес на плечах. В конце концов, я оказалась в библиотеке кампуса, гуляя между книжными стеллажами и борясь со всеми страхами, что угрожали моей душе, и сосредоточившись на том, как мне повезло оказаться здесь.
Так же я делаю и сейчас. Я прячусь.
Знаю, куда, по мнению Бойда, я бы пошла, так что иду в противоположную сторону. Выхожу из здания через боковые двери, минуя лобби. Это выход, через него невозможно войти в здание. А затем преодолеваю два квартала до Starbucks, где встретила его все эти недели назад, и закрываюсь в уборной.
Прислоняюсь к двери и обнимаю себя за плечи, фокусируя внимание на сушилке для рук на противоположной стене. Ты не умираешь, Хлоя. Просто дыши. Это пройдет через несколько минут.
Я надеюсь.
Двадцать шестая глава
Хлоя
– Чувствую себя идиоткой.
Я дома у Эверли, прячусь под одеяло на ее диване, пока она пытается отвести меня от пресловутого края срыва. Я пришла прямиком сюда, как только смогла успокоиться настолько, чтобы выйти из уборной Starbucks.
– Ты наименее подходишь под описание идиотки, если взять
Я влюблена в Бойда.
Это как бы ужасает.
И возбуждает.
– Тебе было так же страшно, как мне? Влюбиться в Сойера?
– На самом деле нет, нет.
– Она качает головой.
– Уверена, у меня были такие же волнения, они у всех бывают. Но я попрыгунья-стрекоза. А ты мыслитель. Мы осмысливаем все по-разному.
– У тебя не случилась паническая атака, и ты не сбежала?
– спрашиваю саркастично.
– Нет, - раздумывает она.
– Даже когда он отказался заниматься со мной сексом.
– Это было ваше первое свидание, Эверли. И у вас был секс, - напоминаю ей. Знаю, потому что слушала об этом в течение недели.
– Уфф.
– Она шумно выдыхает.
– Однако это были сложные несколько часов. Как, кстати, ДНБЧ Бойда? Можем поговорить об этом?
– Она наклоняется вперед, сидя на диване и глядя на меня выжидающе.
– Гм, нет. Не думаю.
Подруга добродушно пожимает плечами, а после меняет тему, переводя ее снова на меня.
– Хлоя, почему ты не рассказала мне, что борешься со своими тревогами? Ты же знаешь, для тебя я никогда не занята слишком сильно, неважно, сколько у меня мужей и детей.
– У тебя один муж, детка, - говорит Сойер, входя в комнату именно в этот момент.
– И все еще один ребенок.
– Мы женаты три месяца, Эверли. Я охренительно уверен, что лучше пусть пока так и остается.
– Сойер, - вздыхает она.
– Я пыталась поговорит с глазу на глаз с Хлоей, ясно? Подыграл бы мне.
– В следующий раз, попробуй подождать дольше одного дня, после загрузки лучших хитов Шанайи Твейн на iPod. Ты же понимаешь, что счет пришел мне на почту, верно?
– Гм.
– Эверли отводит взгляд и сжимает переносицу.
– Нет?
– На этой неделе ты довольно часто слушал любовные баллады 90-х. А это странно, так как ты еще не такая старая, чтобы быть обладателем оригинальных CD с теми песнями.
– Он смотрит на нее с выражение веселья и интереса.
– Какие CD?
– Она моргает глазками в ответ на драматизм Сойера.
– Миленько. Так держать!
– Музыка девяностых очень популярна у современной молодежи, - говорит она ему, пожимая плечами.
– Я видела об этом пост в блоге.
– Не волнуйся, милая. Мы сделаем невозможное вместе.
– Он подмигивает ей, и Эверли хмурится.
– Я все еще мечтаю о тебе одной, - бросает парень, переходя в кухню и хватая бутылку воды.
– Видишь! Я даже не переживаю о том, что ты взял эту фразу из песни. Она все равно вызывает во мне ответные чувства!
Я отключаюсь от разговора Эверли и Сойера и вспоминаю тот день, когда Бойд вошел в Starbucks и нарушил мое свидание. Что бы я делала, если он просто попросил меня поехать с ним на свадьбу? Если бы не говорил мне, что это услуга?
Я бы поехала. Думаю, да. Возможно? Хотела бы. Точно хотела бы. Но испытывала бы страх и тревогу. Как дурында. Комок нервов, рассказывающий шутки без начала и конца. Я бы не могла быть собой. То есть, конечно, рассказывающая шутки дурында - это я, но не моя лучшая сторона.