Вера Алентова. Москва слезам не верит…
Шрифт:
Трудно, по кирпичику выстраивавшие свою семейную жизнь, свой быт, свое благополучие, родители Владимира и его младшей сестры Ирины работали с утра до ночи, зачастую предоставив детей школе и самим себе.
«Не могу похвастаться целенаправленным домашним воспитанием, – признается Владимир Валентинович. – Маму по грамотности я очень быстро перерос: у нее было два класса церковно-приходской школы. Писала она с ошибками, стеснялась, зато речь у нее была красивая, сочная, образная. Мама была целиком и полностью растворена в домашнем хозяйстве, раньше всех поднималась, позже всех ложилась и бесконечно хлопотала – надо было семью обстирать, приготовить обед, залатать – заштопать одежду, убрать. Отец был военным. Мы переезжали с места на место, и вполне устроенной нашу жизнь никак нельзя было назвать: снимали
Главным в семье был отец – волевой, сильный, воспитавший себя сам человек. Раз в неделю, а то и реже проверял он наши с сестрой дневники».
И хотя Владимир был одним из лучших учеников в классе, каждый раз робел перед суровым взглядом родителя.
«После того как родной брат отца, подводник, погиб на войне, родственников у папы не осталось, зато вся многочисленная родня матери шла к нему за советом. Какие-то библейские истины он вложил и в нас, своих детей: не укради, относись с уважением к старшим. Это были не просто слова, так вели себя окружающие нас люди, такой была среда, в которой мы росли. Остальное было почерпнуто из книг. Книги сделали из меня человека. Хорошие достать было трудно. Надо было долго ждать своей очереди в библиотеке. Мне же было невмоготу, я хотел прочитать как можно быстрее, вот и ходил в читальный зал каждый день после школы и проводил там по три-четыре часа ежедневно. Тем более, что библиотека находилась как раз по дороге из школы домой».
Во второй повести автобиографической трилогии «В людях» Максим Горький писал:
«Я рассматривал иллюстрации и читал объяснение к ним. Эти иллюстрации раздвигали передо мною землю все шире и шире, украшая ее сказочными городами, показывая мне высокие горы, красивые берега морей. Жизнь чудесно разрасталась, земля становилась заманчивее, богаче людьми, обильнее городами и всячески разнообразнее. Теперь, глядя в заволжские дали, я уже знал, что там нет пустоты. Книги показывали мне иную жизнь – жизнь больших чувств и желаний, которые приводили людей к подвигам и преступлениям. Из пояснений к рисункам я знал, что в Праге, Лондоне и Париже нет среди города оврагов и грязных дамб из мусора, там прямые, широкие улицы, иные дома и церкви. Там нет шестимесячной зимы, которая запирает людей в домах. Читая, я чувствовал себя здоровее, сильнее, работал споро и ловко, у меня была цель: чем скорее закончу, тем больше останется времени для чтения».
Владимир Валентинович Меньшов – советский и российский актер театра, кино и телевидения, кинорежиссер, сценарист, продюсер. Заслуженный деятель искусств РСФСР (1984), народный артист РСФСР (1989), лауреат Государственной премии СССР (1981)и премии «Оскар» в номинации «Лучший фильм на иностранном языке» за фильм «Москва слезам не верит». Председатель общественного совета по проблемам деятельности уголовно-исполнительной системы (2015)
Как и для Алексея Пешкова (Максима Горького), книги стали для Владимира Меньшова окном в мир. Мальчик читал запоем: одно произведение за другим. Он проживал свое детство с героями Александра Дюма, Жюля Верна, Фенимора Купера. «Я выбирал литературу о воспитании личности. Помню, как потрясла меня книга Вениамина Каверина „Два капитана“»
Владимир взрослел, а вместе с ним взрослели и его литературные предпочтения. Теперь бередила душу, будила воображение, вызывала неподдельный восторг проза Николая Гоголя, Ивана Бунина, Антона Чехова, Владимира Набокова, Андрея Платонова, поэзия Владимира Маяковского, Марины Цветаевой, Бориса Пастернака.
С любовью будущего режиссера к книгам могла сравниться разве что любовь к кинематографу. Телевизор в ту пору был редкостью, не было видеомагнитофона, не было всего того, чем впоследствии одарила человечество цивилизация. Вместе с тем не было и губительной для души и ума пресыщенности. С какой радостью, с каким нетерпением стремилась публика на праздник под названием дневной, вечерний, утренний
Выходя из кинотеатров с горящими глазами, дети проигрывали увиденные сцены во дворах, взрослые задумывались о жизни, грустили, мечтали, надеялись.
«Это было молодое, послесталинское кино, – вспоминает Владимир Валентинович, – совсем не похожее на то, что снимали до войны. Оно очень отличалось от „Чапаева“, „Ленина в Октябре“, „Кубанских казаков“. В кинематограф пришли Чухрай, Ростоцкий, Басов, новые молодые актеры – Николай Рыбников, Алла Ларионова, Роза Макагонова. Первой ласточкой была картина по произведению Аркадия Гайдара „Школа мужества“ (1954). Снимали ее Владимир Басов и Мстислав Корчагин, играли Леонид Харитонов, Марк Бернес. Потом на экраны вышли „Земля и люди“ (1955) и „Дело было в Пенькове“ (1958) Станислава Ростоцкого, „Весна на Заречной улице“ (1956) Марлена Хуциева и Феликса Миронера».
В 1947 году, через два года после окончания войны, Валентин Михайлович Меньшов был переведен работать в Архангельск. Здесь семья задержалась на три года. Почти сказочным запомнился мальчику город: с деревянными трехэтажными домами, с мостками, перекинутыми через болотистую местность, с двором, застроенным сараями, чарующей природой и необъятными просторами.
«Первое время я смотрел вокруг с широко раскрытыми глазами. Все для меня, прожившего первые восемь лет в Баку, было здесь в диковинку. Я не мог поверить, что воду – чистую, живую – можно пить прямо из реки, ведь до сих пор я жил у моря, а оно было соленое».
Уже будучи любимым и заслуженным артистом и режиссером, Владимир Меньшов вернется сюда и не найдет того деревянного дома на улице Советской, где, по его словам, прошла самая золотая, самая романтичная пора его взросления.
«Все мое детство снесли», – обронит он на встрече со зрителями.
Здесь начал Володя смотреть кино, здесь пошел в школу, здесь впервые увидел настоящую русскую снежную зиму, удивлялся белым ночам, научился кататься на лыжах и коньках, играть в лапту.
«Не мог бы я увидеть ничего подобного, живя в средней полосе России и тем более на юге», – уверен Владимир Валентинович.
Не только светлые страницы жизни Меньшова связаны с Архангельском.
«Здесь папа заработал туберкулез, который в конце концов его и доконал. Видимо, климат ему не подошел».
В 1950 году, согласно распоряжению командования, Валентин Михайлович вместе с семьей перебрался в Астрахань.
Выдающийся немецкий писатель Эрих Мария Ремарк однажды заметил: «У каждого есть такие места, забыть о которых невозможно, хотя бы потому, что там воздух помнит твое счастливое дыхание». Крикливо-праздные, сводящие с ума ароматами зелени, фруктов, запеченного на углях мяса и жареных помидоров бакинские рынки, десятки пешеходных улиц, простирающиеся к небу мечети, широкие проспекты и разливший свои воды величественный Каспий, православные храмы, густые сосновые леса, просоленный воздух Архангельска, белотелые соборы и каменные крепости Астрахани…
Баку – родной города Владимира Меньшова
Смена декораций, новые впечатления, участие в школьной самодеятельности, книги и периодика, среди которых все чаще фигурировали труды по киноискусству и свежие выпуски журнала «Советский экран». Все перечисленное в той или иной степени оказало влияние на формирование личности Владимира Валентиновича Меньшова. Многое ухватила, удержала и сохранила цепкая детская и подростковая память.
«Я стал свидетелем строительства Дома правительства в Баку. Его строили пленные немцы, а мы, дети, бегали к ним и обменивали хлеб на какие-то незамысловатые деревянные игрушки. Баку моего военного детства был интернациональным городом. Помню, как после рабочего дня у нас за столом засиживались целые бригады. Эти посиделки были в чистом виде иллюстрацией к лозунгу о дружбе советских народов. И тост за дружбу за этим самым столом неизменно звучал потому, что рядом сидели представители почти всех национальностей СССР».