Вера и власть (Империя тысячи солнц - 4)

Смит Шервуд

Она в который раз проглотила свою ярость и улыбнулась, отвлекая внимание Торигана в другую сторону.

– Новости проделали отличную работу.

Вечно надутое лицо Й'Талоба слегка разгладилось.

– Я хотел использовать это, чтобы снова поднять вопрос об Энкаинации.

Гештар краем глаза видела, как Тау смотрит на Штулафи. Он ничего не выказывал наружно, но она знала, что его, как и ее, приводит в отчаяние полное отсутствие тонкости в Торигане.

– Да, мы видели ваше интервью 99-му каналу. Но если вы позволите мне развить

свою мысль, не лучше ли позволить этому эху звучать лишь в тех случаях, когда снова всплывет роль Панарха в той катастрофе, раз уж он сумел обойти эту проблему?

Ты играешь роль Красса в совершенстве, Штулафи.

Если бы Гештар высказала это вслух, этот дурак не понял бы даже, о чем она говорит, - но сразу видно, кто в их триумвирате самый слабый. У Й'Талоба одно на уме: бить и крушить. Искусство контроля над информацией состоит в окутывании и разглаживании, в том, чтобы отгораживать жертвы от реальности, дискредитируя их источники. А сколько этих жертв - один человек или миллион - не имеет значения.

Ториган поклонился, выставив ладони вперед в знак того, что воздерживается от спора. Ирония - у такого дурака? Гештар очень хотелось вцепиться ногтями в его толстую шею.

– Все это очень хорошо, - сказал Тау с оттенком нетерпения, обратив свой взгляд из-под тяжелых век на Гештар.
– Но следует так понимать, что полного контроля над информацией у вас нет.

– Того, что есть, для меня вполне достаточно, - отрезала она.
– Но наш новый Панарх под предлогом, что тут слишком много работы для одного человека, счел нужным разделить эту должность между мной и контр-адмиралом Уилсонс, лишив меня этим беспрепятственного доступа к самым глубоким уровням ДатаНета.
– Гештар хотелось умаслить Тау - он все еще оставался полезным.
– Но нам очень помогло бы вот что, если позволите предложить...

Тау поклонился, несколько смягчившись.

– Выяснить, что известно членам команды.

– Фиэрин уже занималась этим, - вздохнул Тау.
– По мнению Фелтона, она полагала, что проделала все очень тонко. Если бы они что-то знали, она выложила бы это первому же репортеру.

– Перешептываясь с кем-то в капсуле транстуба, ничего не узнаешь, заметила Гештар.
– Для этого требуется время. И нужная атмосфера.

Ториган посмотрел поочередно на них обоих и ухмыльнулся.

– Наркотики, что ли?

Гештар на миг закрыла глаза.

– Кендриан, конечно, отпадает, - сказал Тау.
– Кок и механик - тоже. А перспектива столкновения с должарской темпаткой меня, признаться, даже пугает.

– Остается мальчишка - это очевидно, - засмеялась Гештар.
– Говорят, он наполовину свихнулся под действием келлийской биохимии.
– Она брезгливо скривилась.
– Хотя это нам, возможно, и на руку.

Тау с новым поклоном допил свой бокал, встал и принялся шагать взад-вперед.

– Что еще было на совещании, Гештар?

Она вкратце пересказала повестку дня и предложила вывести запись с босуэлла на пульт Тау, если нужно. Мужчины отказались.

– Знать бы только, почему Фиэрин ушла, - сказал под конец Тау,

Гештар в приступе гнева не сдержалась:

– Надо было убить ее, пока был шанс. Неужели она вам давно уже не надоела? С ней мог произойти несчастный случай еще до прибытия сюда, и никто бы ничего не заподозрил.

– Сентиментальность опасна, - проворчал Ториган, качая головой. Очень опасна.

Красивый рот Тау слегка сжался, а Гештар подумала: не опаснее, чем твои дурацкие комментарии, кретин. Пора положить конец твоей никчемной жизни - как только Кендриан умолкнет.

– Мне нужно было сохранить отношения с Вакиано, дорогой Штулафи, мягко сказал Тау.
– Они ведь знают, что она находится на моем попечении. Я намерен аннексировать Вакиано, и ничто мне в этом не помешает.

Его размеренная речь показывала, насколько он раздражен, и Ториган густо покраснел.

– Вы оба считаете меня дураком, но не мои ошибки привели нас в нынешнее положение.

Гештар заставила свое лицо разгладиться и потрепала Штулафи по руке. При всей своей глупости он мог доставить много неприятностей.

– Вы правы, Штулафи. Простите. Уж очень напряженный выдался день. Пожалуй, нам пора вернуться к гостям и попытаться провести остаток вечера в свое удовольствие.

Тау поклонился с жестом иронического одобрения, который относился к ее поведению, а не к ее словам.

– Ваша правда. Пойдемте.

Наружно Гештар сохраняла полнейшее спокойствие и безмятежность, но ее сердце с течением времени билось все сильнее.

Посвященный подал ей знак. Настал час нового дай-ульшена - и она не жалела об этом. Она знала, что это делается ради нее, чтобы укрепить ее силу.

Наконец-то настал мой час.

ОРБИТА БАРКИ. "ЦВЕТОК ЛИТ"

Норио не мог понять, что случилось с Хримом на Барке, и это вызывало у него беспокойство.

Он бродил по коридорам палубы 3, где в этот час все спали. Двери кают были такие же разные, как те, кто жил за ними, - одни ярко раскрашенные или окруженные дипластовым барельефом, другие стерильные и анонимные. Для всех, но не для него. Он знал, где и с кем спит каждый член экипажа. Навстречу ему попадались немногие, да и те опускали глаза или норовили свернуть в сторону.

Из каюты впереди шли яркие вспышки эмоций, недоступных бодрствующему разуму. Норио остановился, вздрогнул и коснулся рукой переборки, как будто контакт мог усилить его восприятие. Каюта принадлежала Метидже. Он часто приходил сюда. Мужское начало в ней сильно возросло, и ее подсознание странствовало причудливыми путями. Норио поборол искушение снова настроить тианьги так, чтобы придать ее снам еще больше пряности. Но Хрим уже как-то избил его, поймав на этом деле.

"Моя команда для тебя под запретом. Лазь в мозги только тем, кому я велю, а игры и удовольствия прибереги для нас".