Вера и власть
Шрифт:
— Здесь содержатся доказательства, что убийцы были наняты Штулафи ЙТалобом, Архоном Торигана.
Крик, поднявшийся в зале, ударил Ваннис в уши. Ториган вскочил на ноги, но его протест потонул в общем шуме. Янус бросил в зал гневный взгляд и застучал по гонгу. Включились усилители, и все помещение содрогнулось от громовых переливов. Гвалт прекратился, только Архон продолжал кричать:
— Это недопустимо! Здесь судят не меня. Я требую...
Янус прервал его, и Ваннис спросила себя, не нарочно ли судья оставил усилители включенными.
— Молчите,
Й'Талоб внезапно сник, словно из него выпустили воздух. Он посмотрел на Тау и Гештар — они не шевелились.
Янус выключил усилители, но голос его звучал все так же властно. Двое других судей сидели неподвижно.
— Джесимар лит-Кендриан, выйдите вперед и выслушайте справедливый приговор.
Кендриан встал и медленно прошел к судейскому столу. Он выглядел ошеломленным, как будто все случившееся еще не дошло до него. Он встал перед судьями, одергивая свой арестантский камзол.
Янус, посмотрев на обоих своих коллег, взял в руки золотую двуликую маску, от которой и происходил его титул, и надел ее на себя. На Кендриана смотрел улыбающийся лик.
— Суд Мандалы, рассмотрев твое дело, объявляет тебя невиновным в убийстве, — глухо произнес Янус из-под маски.
Карцер и Манумит встали. Заточающий молча поклонился Кендриану и остался стоять. Манумит молвил:
— Мы освобождаем тебя от оков и возвращаем тебе твое звание свободного человека.
Кендриан резким движением разодрал на себе арлекинский камзол и швырнул его на пол. А потом обернулся к залу с лицом почти таким же белым, как его рубашка. Он прислонился спиной к судейскому столу, а Фиэрин, вскочив со своего места рядом с Брендоном, бросилась к нему.
Панарх встал, и гул в зале затих.
— Мандала приветствует Дом Феникса, — сказал Янус. Он снял с себя маску, и судьи снова сели на свои места.
— Дом Феникса ходатайствует перед Мандалой о вынесении Указа Пресечения Доступа по отношению к Штулафи Армагенту Провану Вестону Й'Талобу, ныне Архону Торигана.
— Да будет так, — произнес Янус. — Пусть его уши оглохнут и голос не будет слышен. Пусть он вернется в естественное состояние, лишившись помощи системы, которой злоупотребил.
После напряженной паузы архонский босуэлл испустил оглушительный вой. Потом сверкнула яркая вспышка. Штулафи, закричав от боли, сорвал с себя босуэлл и запустил им в Януса. Теперь Архон был отрезан от ДатаНета, а его собственные банки данных скоро будут вскрыты и тщательно исследованы на предмет других правонарушений.
Должно быть, у него в этот момент была включена нейросвязь. «Теперь он несколько дней будет мучиться головной болью — но это наименьшая из его бед», — подумала Ваннис, глядя, как пристав и двое сержантов-экзекуторов подходят, чтобы взять его под стражу. Архон стоял теперь один — его бывшие приспешники шарахнулись от него кто куда.
В зале снова поднялся шум, но Янус не спешил унимать его. Когда Торигана вывели из зала, Ваннис услышала отдаленный гул, который делался все громче. Другие тоже его услышали. Некоторые поллои пытались включить свои видеопроекторы, а Дулу тщетно напрягали запястья.
Ваннис вскинула подбородок.
«Это моя помощь тебе, капитан Вийя. Остальное в твоих руках», — подумала она, отыскав взглядом в толпе высокую черноволосую должарианку.
Миг спустя тяжелая двойная дверь дрогнула от мощного удара, и послышался рев:
— Убийцы! Предатели! Бей их!
Вслед за криками раздалось резкое «ззип» нейробластеров, а потом заговорило и плазменное оружие. Рев снаружи отступил, зато внутри разразилась буря.
— Они пришли перебить рифтеров! — заорал кто-то.
Янус перестал молотить по гонгу и посмотрел на свой пульт.
— Суд Мандалы объявляет перерыв в заседании, — прокричал он, и все трое судей скрылись в дверь позади их стола. Брендон изогнул запястье — он имел право преимущества над глушителями. Лицо его отвердело, внезапно и болезненно напомнив Ваннис Семиона.
Стиснув руки на коленях, Ваннис принудила себя сидеть тихо и ждать.
Чтобы поколебать чей-то престиж в свете, достаточно улыбчивых вопросов, колебаний в изъявлении почтения и, возможно, пары откровенных бесед в Галерее Шепотов, когда там больше всего народу.
Но политические фигуры нельзя свалить без шума.
«Вы все думали, что я ничего не смыслю в политике», — подумала Ваннис.
Но теперь рубеж перейден, и это моя Энкаинация.
Брендон зашагал к двойным дверям, отбиваясь от телохранителей, советчиков и прочих доброжелателей, пытавшихся остановить его или увести в безопасное место через дверь, которой воспользовались судьи.
В первых рядах поллойской половины стояли, обнявшись, Кендриан с сестрой. Его товарищи по команде сгрудились вокруг них. Только Вийя, повернув голову, смотрела в зал.
Брендон на пути к дверям отдавал приказы. Ваннис увидела, как Тау и Гештар ловко отделились от толпы Дулу около судейского стола. Десантники вывели обоих через боковую дверь, а команда «Телварны», один за другим, стала исчезать через заднюю. Осри Омилов пробился сквозь толпу к Фиэрин. Только темпатка осталась.
Ваннис увидела, как Брендон поднял голову, и его голубые глаза поверх моря человеческих голов устремилась к Вийе.
Вийя повернулась и вышла из зала.
Ваннис осознала, что сдерживает дыхание и цепляется за подлокотники сиденья. Она опустила руки на колени, заставила себя дышать спокойно и улыбнулась.
23
— Они не имеют права арестовывать меня! — проревел Й'Талоб, держась за голову, с красным, блестящим от пота лицом. — Я Архон! Не прикасайтесь ко мне!
Гештар брезгливо отстранилась, когда сержанты-экзекуторы взяли его под локти и подняли со стула, вызвав новый яростный вопль. Брызги слюны летели с его толстых губ, от него разило потом и страхом. Было заранее ясно, что Штулафи первым потеряет власть над собой, с отвращением подумала Гештар.