Вера и власть

Смит Шервуд

Марим, выйдя на оперативный простор, начала красть детали, которые нельзя было получить иным путем, — одну за другой, наименее важные первыми. И вот теперь, когда их набралось некоторое количество, настало время для очередной намеченной Вийей фазы: доступа на «Телварну».

Вийя не знала, каким влиянием пользуется Элоатри, пока не обратилась к ней с просьбой и не получила разрешения ночевать на корабле.

Она всего лишь упомянула при последнем визите Мандериана, как тяжело ей спать в здании, набитом другими людьми, большинство из

которых испытывает сильный стресс вследствие перенаселения. И каким бы, мол, было облегчением оказаться на своем корабле, подальше от посторонних. Это был эксперимент, первая и самая простая попытка добиться своего.

Полагая, что эта уловка уж слишком проста, Вийя ничего от нее не ожидала и не задумывалась о последствиях этого разговора.

Но не прошло и шести часов, как она получила письмо от самой Элоатри. Разрешение, снабженное печатью Верховной Фанессы Дезриена, гарантировало Вийе допуск на корабль в любой вечер, когда ей будет угодно. Никакого объяснения не прилагалось — только маршрут, пропускные коды, указания относительно инспекций и запрещение нарушать печати в машинном отделении: при нарушении пропуск будет немедленно отменен.

Теперь нужно будет как-то перехитрить частые инспекции по проверке наружной печати и менее частые, но более строгие, по проверке внутренней. С последней, вероятно, придется подождать до вынесения решения по делу Локри. Вийя вздохнула, вспомнив о двух мелких деталях у себя в карманах. Надо их припрятать — но так хорошо просто сидеть и наслаждаться тишиной.

Она закрыла глаза — и вздохнула, почувствовав знакомую психическую метку, близкую и яркую, как солнце.

Она повернулась и увидела Брендона — он шел медленно, с задумчивой улыбкой, сияя кобальтово-синими глазами.

— Разрешите подняться на борт?

Она с пересохшим ртом кивнула.

Он прошел мимо пульта Локри, тихого и темного, к навигационному и облокотился на спинку кресла, В этот поздний час на Брендоне были только рубашка, брюки и сапоги — значит, он отказался от какого-то приглашения, чтобы прийти сюда. Зачем?

— При первой встрече ты сказала мне, что уничтожила все, что осталось от Маркхема.

— Все материальное — ты спрашивал именно об этом.

— Но в это не входил капитанский журнал, который я обнаружил после, и запись, которую он, по-видимому, собирался переслать мне.

— Это не материальные вещи. — Он сердился — она очень редко видела его таким. При их последней встрече на это не было и намека, и его настроение вызвало у нее шок, мешавший думать. — И я не хотела отдавать это тебе.

Он послал ей мимолетную улыбку.

— Я должен был сам найти, да? Чтобы доказать — что?

Она промолчала. Детали двигателя вдавились ей в бедро; она осознала, что очень напряжена, и расслабила мускулы.

Он отошел к пульту Марии и рассеянно провел пальцами по клавишам.

— Ты читала то, что предназначалось для меня?

— Да.

— И что же ты там вычитала?

К чему он, собственно, ведет?

— Это было политическое обвинение.

Брендон перешел к пульту Иварда.

— Политическое обвинение. Веришь ты в призраки?

— Нет.

— Вопрос не показался бы тебе столь дурацким, если бы тебя, как меня, преследовал призрак Семиона.

В последние дни они достаточно часто общались наедине, чтобы она немного разобралась в нем. Иногда он с обезоруживающей откровенностью говорил на любые темы, включая себя самого, — иногда же разговор шел под прямым углом к истинной теме, и это напоминало Вийе дуэль, ведущуюся невидимым оружием. Неспособная пока разгадать подспудный смысл, она защищалась посредством финтов, парирования и нанесения ответных ударов.

Сегодня Брендон, кажется, пришел с намерением сделать прямой выпад.

— Трое семионовских капитанов умудрились в самый короткий срок так раскидать мой флот, что Должару впору позавидовать. Но сейчас меня занимает не столько, как они это сделали, сколько почему.

Мой флот.

— У вас на то есть законы. Если твои люди их нарушили, накажи их.

— Но они ничего не нарушали.

Она сидела в вольной позе, стараясь выглядеть спокойной.

— Ты говорил мне, что Кестлер нажимает на все рычаги, добиваясь, чтобы атакой на Пожиратель Солнц доверили командовать ему.

— Так и есть.

— Ты уже принял решение?

— Да — исходя из военных соображений. Но из политических соображений пока еще не объявил о нем.

— Нг, — кивнула Вийя.

— Почему ты так думаешь?

Этот вопрос по крайней мере был достаточно ясен.

— Я несколько раз просматривала боевые записи, которые ты мне дал. Конечно, в таких ситуациях опасно говорить «а вот если бы» — ведь многое зависит не только от момента, но и от того, где ты оказался...

— И от твоего угла по отношению к бою. Принято. Продолжай.

— Оба они опытные, отважные, превосходные командиры. Но у Нг преимущество по двум причинам. Во-первых, она придумала новые тенноглифы, которые на порядок ускорили процесс. Во-вторых, она раскусила, что слабость должарианцев заключается в их зависимости от урианского оружия и связи.

— Кестлер, кажется, тоже это сообразил, просто не успел воспользоваться своим знанием. Что до тенноглифов, то их изобрела не Нг.

— Не она, так ее офицер. Она их использовала, а в бою вся ответственность лежит на ней.

Брендон вернулся к пульту контроля повреждений.

— Ты не думаешь, что это совпадение?

Он говорил легко и беззаботно, но Вийя чувствовала, что они добрались до сути.

— Не знаю. Я не знакома с теми, о ком идет речь.

— Подумай еще. Вспомни об их стиле командования.

Вийя закрыла глаза, стараясь вызвать в памяти кадры недавних сражений, которые просматривала несколько раз. Она представила себе мостики обоих крейсеров, очень похожие, и команды, отдаваемые почти на том же языке.