Вера Штольц и олигархическое счастье
Шрифт:
– Отлично, милый, отлично! – Жанна решила, что коль такое дело, то можно заранее называть Аполлинариия «милым», а заодно и проверить, как он на это отреагирует: «Типа, я тебе совсем не милый – отлезь, женщина, а сама плати по счетам!» Но ничего – «милый» никак не отреагировал, но по его изменившемуся и ставшему приторным голосу можно было понять, что такое обращение ему приятно.
– Так, значит, договорились? От меня – спонсорство, а от тебя – любовь и ласка! ОК?
– Конечно, милый, конечно! Любовь и ласка – это именно то, на что я способна лучше всех – можешь не сомневаться! Так, а какой отель,
Да, честно говоря, и планов-то у нее особо не было, кроме как захамутать какого-нибудь жирненького теленочка, а сейчас она (как и Полина до нее прежде) находилась в творческом поиске, отдыхая после очередного папика и проедая его подношения.
Жанна вместе с еще несколькими подружками снимала на троих двухкомнатную квартиру на окраине Москвы (подружки были не Анжела и Элла, а другие). А те жили отдельно – каждая на своей квартире. Они-то были как раз москвичками, и Жанне очень сильно хотелось утереть им нос.
И вот сейчас, когда как будто из небытия вдруг неожиданно возник их общий знакомый Аполлинарий и предложил оттянуться на курорте, она сразу же ухватилась за этот шанс – во-первых, море и солнце, во-вторых, перспективный МЧ, в-третьих, съездить отдохнуть за его счет – что в этом плохого? Тем более, что на дворе почти зима, и планов на будущее пока никаких. А там глядишь – что-нибудь и прояснится!
Глава третья. Разнообразное
– Боже, какое счастье! – Вера открыла глаза и взглянула на часы, – уже полдесятого, и не нужно никуда бежать!
Сегодня был ее первый полноценный выходной за последние полтора месяца, когда можно было спокойно отоспаться, полениться и заняться своими личными делами.
И даже не нужно бежать на фитнес: «К этому каннибалу, который так и норовит из нее все соки вытянуть! И еще любит приговаривать, типа Суворов: «Тяжело в учении, легко в бою!» И где он только в Африке Суворова сумел прочитать?» Вера имела в виду своего чернокожего инструктора из Сенегала Алекса, который учил ее пластике и танцам.
Он и впрямь двигался, как бог, но со своей подопечной по распоряжению самого Высоковского спускал на тренировках семь потов. Да еще и заразительно смеялся и скалил белые, как жемчуг, зубы.
Вера села на край кровати и нашарила в темноте тапочки. Хоть на дворе и было уже позднее утро, но за окном только-только начинало светлеть. Ничего не поделаешь – таков результат отмены перехода на зимнее время. «Но с другой стороны, вечером темнеет на час позже – что тоже хорошо! Опять же, ходить по улицам не так страшно, хотя о чем я говорю? Какие улицы – я уже и забыла, когда спокойно гуляла!»
И вправду – в последние несколько месяцев весь ее распорядок дня можно было описать такой фразой: «Дом – машина – съемки – фитнес – съемки – машина – дом». И ни шагу в сторону. Правда, иногда бывали походы по продуктовым, но так – в фоновом режиме. Завтрак, обед и ужин по расписанию, а все остальное посвящено одному делу – наращивать накал страстей на экране, да так, чтобы зритель взрывался от возбуждения.
– Но сегодня, сегодня день особенный! – Вера быстро побежала в ванную, из которой выскочила, уже полностью освеженная и готовая на подвиги.
Сегодня они наконец-то смогут пересечься с Иркой и Леной, пойти посидеть в кафе и поболтать в свое удовольствие. Она не виделась с подружками уже очень давно – почитай, с самого своего возвращения из Питера (а только общалась по телефону), и обоюдное желание встретиться уже просто зашкаливало.
– А встреча будет обязательно! Спасибо Высоковскому за наше счастливое детство! – вчера режиссер явился на съемки злым, как настоящий черт из преисподней.
Оказалось, что сценаристы, которые должны были предоставить ему рукопись с очередными сериями, вдруг ни с того ни с сего объявили забастовку, требуя повышения зарплаты и особенно упирая на то, что пора бы, наконец, и честь знать и вспомнить о незримых тружениках киноиндустрии, стараниями которых и держится весь бизнес.
И Высоковский, скрепя сердце, вынужден был отправить всех на внеплановый выходной и обещал обязательно позвонить в воскресенье с утра уведомить о дальнейших планах.
Так что Вера, узнав, насколько ей повезло («Нужно будет сценаристам бутылку коньяка поставить, что ли!»), мгновенно ринулась названивать Ирке и Лене с предложением состыковаться и поболтать от души:
– А скоро ведь у Ленки день рождения, и она давно уже объявила, что хочет в этот раз отметить все с помпой и организовать торжественный выход куда-нибудь в центр: так, чтоб было пафосно, громко музычка звучала, и жареные лебеди плыли по поверхности столов, подобно огромным красивым парусникам в устье Невы.
И все это – через две недели, и еще – по ее словам – я там должна быть обязательно, а то она обидится насмерть! А что на это скажет Высоковский? Но впрочем, пока нужно организоваться именно на завтра!
Ирка, как всегда, услышав Верин голос, принялась орать в трубку, как резаная, и переговорить ее не было никакой возможности. За пять минут Вера выслушала все последние сплетни, все новости в Иркином изложении, все стенания по поводу, что так мало на свете осталось настоящих мужиков, и что даже поговорить и то – толком не с кем. А потом не выдержала, настойчиво оборвала подругу и предложила организоваться назавтра. Поначалу Ирка от неожиданности даже опешила, но потом так обрадовалась, словно только что выиграла в лотерею.
– Ух ты, вот здорово! Давно бы так, а то я уже отчаялась хоть когда-нибудь тебя увидеть! Все – давай завтра вечером в «Матрешке» – ну там, на Воронцовской, где мы раньше частенько зависали! На пять вечера. Договорились? Все пока, я Лене все передам!
Поэтому сегодня Веру ждала настоящая отдушина – и она намеревалась к ней готовиться с самого утра. Во-первых, неторопливо, во-вторых, неторопливо еще раз, а в-третьих, немного поспав днем и почитав в свое удовольствие.
У нее даже была заранее приготовлена новая толстенная книга «Династия под сенью коммунистического древа» в трех частях, в которой известный автор мастерски описывал становление и похождения семьи новорусских коммунистов. Кроме того, книга, как сейчас принято говорить: «Была написана живым интересным языком, содержала массовые эротические сцены и массу просто эротических сцен», в общем – как раз то, чего сейчас Вере особенно не хватало.